— Женечка, ты у нас и так молодой! — всплеснула руками Элеонора Николаевна. — Посмотри только на себя — стройный, худощавый… Не то что мой Вася — живот вон уже через рубашку видно.

— Это не живот, а комок нервов, — шутливо ответил Василий Геннадьевич. — А потом, Эля, мало кому удается, подобно тебе, сохранить фигуру, как в юности. Поистине редкий дар! Хотя надо признать, что Лариса в этом тоже весьма преуспела, — он окинул Ларису выразительным взглядом.

Котов, приняв негодующий вид, важно заявил:

— Я не допущу всяких фривольностей в отношении своей жены! Все засмеялись. Даже молчавшие до этого Лавриненко заулыбались, а Элеонора захлопала в ладоши.

— Браво, Женечка, когда ты вот такой ревнивый, то становишься еще мужественнее!

Лариса чувствовала, что Эля говорит с иронией, совершенно, однако, беззлобной, но Котов, похоже, воспринимал ее слова серьезно, поскольку Лариса заметила несколько хорошо ей известных признаков того, что Евгений начал распушать хвост перед женщиной. Он расправил плечи и попытался придать своему взгляду некую манерность и высокомерие. По непонятной причине ему казалось, что это делало его уверенным в себе мужчиной, во власти которого абсолютно все. Лариса же считала, что этот взгляд придает его лицу идиотское выражение и делает похожим на напыщенного дурака.

Губин еще раз разлил шампанское, бросив на Котова вопросительный взгляд. Евгений уже готов был утвердительно кивнуть, но Лариса с милой улыбкой так наступила ему под столом на ногу, что Котов, поперхнувшись, поспешно замотал головой.

— Как ваша Тонечка? — переключилась тем временем Элеонора на Алевтину Андреевну.

Та досадливо поморщилась и махнула рукой. За нее ответил супруг.

— Да к вашим опять пошла праздник отмечать. У них же там одна компания.

— Когда только это прекратится! — не выдержала Алевтина Андреевна. — Просто днюет и ночует там! Сто раз ей объясняла — да, раньше вы были в одной компании, дружили. Но она как будто не понимает, что сейчас Олег женат и что торчать там постоянно, а тем более оставаться ночевать — это… просто неприлично.

Алевтина Андреевна в сердцах отложила вилку и принялась пить апельсиновый сок.

— Ну, по-моему, ничего страшного, — успокаивающе сказала Элеонора. — Они все трое хорошо дружат — и Олег, и Маша, и Тоня. Пускай общаются, они молодые, им посмеяться, подурачиться хочется! Да и кому не хочется? — со смехом обвела она взглядом присутствующих.

Лариса знала, что у Губиных был взрослый сын Олег, который недавно женился, и что Тоня, дочь Лавриненко, с которой они вместе росли, часто приходит в гости к молодой семье. Теперь она увидела, что мама девушки крайне этим недовольна.

— Ну, давай я с ней поговорю, — предложил Николай Викторович.

— Нет уж, — отрезала Алевтина Андреевна. — Я сама поговорю. И не поговорю, а… Я уже ей сказала: и сотовый отберу, и летом никуда не поедешь! А то она на Средиземное море собралась. Я ей такое море…

— Аля, успокойся, — предостерегающе положил руку на плечо разошедшейся жены Николай Викторович, но та резким жестом ее сбросила.

— По-моему, Аля, ты все же преувеличиваешь, — примиряюще заговорил Василий Геннадьевич. — Наш Олег с детства дружил с Тоней, они вместе выросли, за одной партой сидели… Зачем отказываться теперь от этой дружбы, даже если он женился? Их отношениям с Машей это никак не угрожает, тем более что она сама не против Тони! Ведь именно Тоня познакомила Олега с Машей, в конце концов!

— Дружба между двумя женщинами и одним мужчиной — это так романтично, так пикантно! — воскликнул вдруг развалившийся на стуле Котов.