51

Бенни притянул Никс ближе и быстро заговорил на ухо.

— Мы не можем дольше ждать, — прокричал он. — Не думаю, что Лайла вернется.

— Не говори так.

— Ладно… но сейчас ее здесь нет, значит, мы сами по себе. У меня есть идея. Вот, что мне нужно, чтобы ты сделала…

Дождь был сильным и непрерывным, но небо над ними все еще оставалось не таким темным, как Бенни хотелось бы. И он понятия не имел, как долго продлится этот ливень. Если тот прекратится до прихода Лайлы, тогда очень вероятно, что это окажется самая короткая спасательная операция в истории.

— Будь осторожен! — сказала Никс.

— А ты будь еще осторожнее, — ответил он.

Они улыбнулись друг другу, и Бенни притянул ее к себе и поцеловал. У них совсем не было времени на подобное, но он использовал эти секунды. Если этому поцелую суждено было стать последним, то в этом случае он еще будет и лучшим в истории. Не было лишних слов, никакого обмена признаниями типа «я люблю тебя». Но поцелуй не был прощальным. После этого, когда Бенни отпустил Никс и они оба отошли от случившегося, он понял, как на самом деле чертовски сильно хочет жить.

А потом повернулся и ушел, не произнеся ни слова.

Он вернулся обратно в лес и обогнул лагерь, несясь очень быстро, то и дело поскальзываясь на грязи. Любой издаваемый им звук растворялся в шуме водопада. Он весь промок до нитки, одежда и оружие потяжелели, но он постоянно держал в голове один образ, пока бежал. Вид тех детей, сгрудившихся вместе, и старшей девочки с улыбкой, полной надежды. Полной веры, что кого-то в этом мире все еще волнует произошедшее с ней и остальными детьми, даже несмотря на все свидетельства противоположного. Когда Бенни падал, силой, поднимающей его на ноги, был этот образ. Когда легкие начинали гореть от изнуряющего бега по грязи, воспоминания о детях вливали сталь в ноги и огонь — в мышцы. Когда от страха сердце готово было выпрыгнуть из груди, именно они заставляли его продолжать движение, шаг за шагом, пока он дрожал от страха.

Он добежал до последней из троп, ведущих в лагерь, и скользнул в грязное укрытие под двумя высохшими деревьями. Впереди был караульный. Крупный охотник за головами в желтом дождевике с большим двуствольным ружьем, направленным в землю, так оно было защищено от попадания воды внутрь. У Бенни имелось всего два варианта, и он думал о выборе долго и напряженно все полдня, пока ожидал этого момента. Он мог попробовать незаметно прокрасться мимо мужчины и мог атаковать.

Ему больше нравился первый вариант, потому что после него, казалось, есть будущее. Но реальность была такова, что если он не тронет охранника, то он, вероятно, заметит Лайлу по возвращении. Нет, решил Бенни, это именно тот момент, когда пора прекратить вести себя как ребенок и начать действовать как подобает мужчине. Он подкрался к большему из двух деревьев. Старые ветки завалили землю, и нужно было внимательно следить, куда ступать. Если ветки достаточно старые, то треск даже одной из них разнесется, как оружейный залп. Его, возможно, не услышат в лагере, но мужчина услышит точно.

Охотник встал ближе к утесу, стараясь спрятать голову от дождя, и начал рыться в карманах. Он вытащил трубку со спичками и нагнулся к скале, чтобы подкурить, полностью отвернувшись на пару секунд. Бенни воспользовался этим моментом. Он наклонился и поднял одну из сухих ветвей — по длине сучковатое крепкое дерево было почти таким же, как его боккэн. Он держал ее, как деревянный меч, пока крался тихо, словно кошка, по грязи и уже почти подошел на расстояние удара, когда мужчина обернулся, его трубка горела и дымила из-под капюшона.

Охотник за головами увидел Бенни.