Через несколько часов его разбудил удар грома. Он поднял голову от подушки и сонно подумал, как приятно лежать вот так пьяным в теплой постели, в то время как тропинки, деревья и холмы снаружи такие холодные и сырые… и вдруг… дьявол, он же забыл кольцо во дворе.

Внутри у него похолодело, он вскинулся, но почти сразу же расслабился. «Заберешь его утром, ― сказал он себе ― проснешься пораньше и вернешь его, прежде чем кто-нибудь еще поднимется и окажется рядом. В любом случае, кто может рыскать за  конюшней? Сон ― вот что тебе сейчас нужно. Тебе же сегодня предстоит жениться ― нужно поспать».

Он снова откинулся на подушку и натянул одеяла до подбородка. Но не успел он закрыть глаза, как в голове мелькнула мысль: «Конюхи. Конюхи запросто могут там работать, а они, держу пари, встают рано. Хотя, может они не заметят кольцо на пальце статуи… золотое кольцо, с довольно крупным брильянтом. Хм, да уж, но они же непременно сообщат о находке, зная, что получат вознаграждение… хоть какое-то, если же они попытаются его продать, они получат лишь жалкую крупицу его настоящей стоимости… которая составила два моих месячных заработка».

«О, Дьявол»!

Кроуфорд выполз из постели, нашел лампу и трутницу, и после нескольких минут ожесточенного высекания огня неровный свет, наконец, осветил комнату. Он несчастно посмотрел на промокшую одежду, до сих пор валяющуюся в углу, где он бросил ее несколько часов назад. Не считая одной смены одежды, он захватил с собой лишь официальный зеленый сюртук, вышитый камзол и белые бриджи, которые собирался одеть на свадьбу.

Он натянул мокрую рубашку и бриджи, содрогаясь и вздыхая от их холодной тяжеловесности. Он решил отказаться от ботинок, и как был босиком побрел к двери, стараясь идти как можно спокойнее, чтобы рубашка не касалась до тела, больше, чем уже это делала.

Он чуть не отказался от всей этой затеи, когда отворил входную дверь в запасную столовую, и мокрый порыв ветра приклеил рубашку к его груди, но он понимал, что не сможет заснуть, если сейчас вернется в постель, так и не забрав кольцо. Так что он прошептал проклятье и шагнул наружу.

Стало еще темнее и холоднее. Стулья были все еще на веранде, и ему пришлось двигаться наощупь, чтобы на них не наткнуться. Южный конец двора, где располагались конюшни и старые экипажи, был еще темнее, чем небо.

Он покинул портик и побрел через двор, ступая босыми ногами по липкой песчаной грязи, искренне надеясь, что никто не разбил здесь бокал. Сердце бешено стучало в груди, так как вдобавок к опасению порезать ноги, он вспомнил недавнее, вселяющее страх помешательство Бойда, и в этот миг он как никогда остро почувствовал, что единственный, кто не спит на мили окрест.

Найти статую оказалось непросто. Он дошел до конюшни и, касаясь рукой дощатой стены, прошел вдоль нее. Ничего! Он был уже на грани паники, думая, что статую похитили, когда завернул за угол и смутно увидел слева от себя далекие строения гостиницы, что означало, что он почему-то прошел вдоль южной стены, вместо западной. Он сменил направление и внимательно миновал две стены, добросовестно поворачивая каждый раз направо, но в этот раз обнаружил себя волочащим окоченевшие пальцы по стене ! гостиницы, которая даже не была соединена с конюшней. Он тряхнул головой, отгоняя наваждение, изумленный, что может все еще быть до такой степени пьяным. В конце концов, он просто широко развел руки в стороны и начал зигзагообразно прочесывать темный двор.

И так, наконец, он нашел ее.

Его пальцы коснулись холодного, скользкого от дождя камня, когда он пробирался обратно к стене конюшни, и он едва не всхлипнул от облегчения. Он скользнул рукой по изящному каменному запястью к ладони ― кольцо было все еще здесь. Он попытался стянуть его с пальца статуи, но оно каким-то образом застряло.