|
Вообще-то, я с самого начала предполагал, что ничего не получится, но убедившись в этом на практике, я утратил жалкие остатки самообладания и принялся старательно обдумывать свое прискорбное положение – лучше бы и не начинал! Ничего путного я так и не придумал, зато с ужасом осознал, что потерял абсолютно все – кроме, разве что, жизни. Впрочем, даже в этом я не был уверен до конца: такое место, как замок Альтаон, вполне могло оказаться обыкновенной посмертной галлюцинацией – я бы не удивился, один двухголовый Гальт-Бэтэнбальд чего стоил… Еще несколько часов я потратил, чтобы окончательно убедиться, что настоящая тоска доставляет ощутимую физическую боль – не самое приятное открытие! Почему-то боль концентрировалась в области желудка и ритмично пульсировала в такт моим отчаянным мыслям. В конце концов я привык и к этой боли, и к своему отчаянию – я вообще очень быстро ко всему привыкаю. Ленивые мысли о том, что мне следует покинуть склеп, уйти куда глаза глядят, и попробовать как-то жить дальше, больше не вызывали у меня никакого энтузиазма. Мне не хотелось жить дальше, вот в чем беда… Впрочем, умирать тоже не слишком хотелось – мысли о смерти доставляли мне мучительное неудобство, такое же противное, как давешнее похмелье. А пребывание в темноте было почти похоже на смерть – именно то, что мне требовалось! Так что я подтянул колени к подбородку и затих. Сначала ушли путаные мысли, потом куда-то подевались мои растрепанные чувства, но что-то от меня все-таки осталось. Оно равнодушно пялилось в темноту и отсчитывало песчинки секунд, неспешно осыпающиеся на земляной пол склепа.
Сие сомнительное удовольствие было прервано появлением нового действующего лица, которое тут же наградило меня увесистым комплиментом – именно то, что мне требовалось! – Макс – хороший мальчик. – Отчетливо сказала взъерошенная птица. – Без тебя знаю! – Огрызнулся я. Только потом мне в голову пришло, что надо бы удивиться. Я внимательно посмотрел на это чудо природы. Больше всего на свете птица была похожа на большую ворону, недавно предпринявшую жалкую попытку замаскироваться под попугая. – Ну, и откуда ты взялась? – Равнодушно поинтересовался я. – Великий Рандан Таонкрахт давеча рубаху на себе рвал, мамой клялся, что меня никто не потревожит в его семейном склепе, даже неприкаянные тени его безвременно почивших родственничков – поскольку у него отродясь не было этих самых родственничков! – и это была лучшая новость за последние несколько дней… Видишь ли, птица, время от времени мы, демоны, испытываем необходимость побыть в одиночестве. – Ты – не демон, ты – хороший мальчик! – Упрямо возразила птица. – Ну, хоть кто-то здесь это понимает! – Фыркнул я. – Кто ты, гений? – Я не гений, я птица. – Резонно возразил мой новый пернатый друг. – Люди называют нас Бэ – всех, без разбора, но когда здесь жили Урги, они знали каждого из нас по имени. У них хватало мудрости, чтобы ладить с нами… – Урги? – С любопытством переспросил я. – А кто они, эти Урги? Таонкрахт мне что-то о них говорил, но в последнее время я совершенно не был способен воспринимать информацию. Да и лектор из него неважный. Хотя колдун он грозный – если принять во внимание, что он со мной сделал… – Твой Таонкрахт – дурак и ничего не смыслит в настоящей магии. А с тобой ему просто крупно повезло. – Равнодушно сообщила птица. – А мне-то как с ним повезло! – Фыркнул я. – И никакой он не мой! Я же не виноват, что этому идиоту срочно приспичило пообщаться с нечистой силой! – Тут я понял, что в моем распоряжении наконец-то появился собеседник, которому можно как следует пожаловаться на судьбу – ребята, с которыми мне довелось общаться в последнее время, совершенно не подходили для этой цели. |
