— Ты че, совсем охренел? В вагоне отдадите.

Проводник прошествовал внутрь, и приятели конспиративно нырнули следом. Открыв техническое купе на двоих, его хозяин первым делом опустил книзу тяжелую штору, дабы скрыть напросившихся в поездку пассажиров от случайных и завистливых глаз.

— Поднимете, только когда поедем, — распорядился он. — А теперь деньги давайте. — Зеча достал из портмоне купюру. — О как?! Мужики, а у меня с пятитысячной сдачи пока нет.

— Без проблем.

— Тогда располагайтесь, — впервые подобрел лицом проводник, втайне предвкушая, что по прибытии щедрые мореманы в спешке забудут про пресловутую сдачу. — Белье чистое. — Он покосился на горлышко бутылки, торчащей из пакета Бугайца. — Стаканы здесь, в шкафчике. Я вас тут закрою…

— Не понял? — выгнул бровь Зеча. — Что значит «закрою»? А в сортир там, в ресторан сходить?

— Не нужно вам лишний раз по вагонам шататься. Тем более в ресторан. А по нужде… Буду к вам периодически заглядывать.

— И выгуливать?

— Во-во, как собак, — буркнул Бугаец.

— Если не устраивает, могу вернуть деньги. Как говорится: вот бог — а вот порог.

— Спокойно, господин железнодорожник. Мы просто пошутили.

— Дома будете шутить. С тещей, — проворчал проводник и вышел из купе.

Щелкнул замок, и приятели оказались в кромешной темноте.

— А через сколько мы отправляемся?

— Минут через десять.

— Скорее бы. А то чувствую себя все равно как в ШИЗО: без окон и под замком.

— Сплюнь.

— Не, не буду. По такой темени могу случайно в тебя попасть. Слышь, Зеча? А наш проводник — суровый товарищ.

— Абнакнавенный.

— Чур, моя верхняя будет. Не возражаешь?

— Мне все равно.

— Э-эх, хорошо еще, что заранее догадались жратвой затариться. А то бы сутки голодными ехали… Жалко только, что пирожки заканчиваются — всего два осталось. Хочешь, поделюсь?

— Да задрал ты меня своими пирожками!

— А чего ты тут разэтосамился-то? Не хочешь — как хочешь. Чего вопить-то?

Бугай на ощупь нашарил в сумке пакет молока, острыми зубами отгрыз уголок «тетра-пака» и принялся с аппетитом поглощать пирожки, запивая их молоком. Он вообще был из породы любителей пожрать от пуза. В любой обстановке и при любом удобном случае.

А пока нет войны, каждый случай — удобный…

Санкт-Петербург,

18 сентября 2009 года,

пятница, 14:22 мск

Вняв увещеваниям Жмыха, накануне вечером Андрей вместе со своим нехитрым скарбом переехал на пустующую полковничью дачу. Скарб без проблем уместился в две дорожные сумки, к которым приплюсовалась магнитола и коробка с дисками.

Отмирающая деревенька Клишино представляла собой два десятка домов, расположенных по обе стороны раздолбанной грунтовки, начинающейся от трассы М11 (Е20) «Нарва» и уходящей… Да шут ее знает, куда она вела, эта дорога, по которой раз в час, не задерживаясь, промахивали случайные, возможно даже что и заплутавшие, машины! Некогда добротный, а ныне требующий если не капитального, то основательного ремонта дом Павла Андреевича стоял последним в линейке таких же доходяжных творений деревянного зодчества. Сразу за домом начинался лес — глухой и непролазный. Словом, такое жилище могло бы стать идеальным местом для аскета-философа или писателя-надомника. Но увы! Мешечко являл собой животное не только социальное, но и служивое. А потому возникшая отныне перспектива ежедневневного совершения авто-марш-бросков до города и обратно, мягко говоря, напрягала.