— Да иди ты! Правда?

— Ну да. Это ведь совсем новая модель. Она у нас только-только в продажу поступила. Классная вещь! Там очень неплохая фотокамера на 8 миллионов пикселей. Да и вообще — достаточно навороченная игрушка. А чего?

— Да так, ничего, — помрачнел Мешок. — Ладно, давайте в самом деле выпьем, что ли?… Кстати, Гриш, ты, как ответственный дежурный, не возражаешь, если я сегодня тоже. Здесь переночую?

— Да по мне хоть всю жизнь живи, коли хороший человек, — хохотнул Холин…

И они посидели. А потом посидели еще. А потом еще…

Санкт-Петербург,

3 сентября 2009 года,

четверг, 08:36 мск

Командир батальона ОВО Центрального района майор Кузоватов встретил незваных гостей достаточно радушно. Вплоть до того, что, уловив чуткими ноздрями перегарный выхлоп, понимающе-любезно предложил чаю с лимоном. «Гоблины» от чая отказались и, дабы не сдвигать годами устоявшееся время ежедневного развода овошных патрулей, сразу перешли к делу. По мере изложения Кузоватов всё больше чернел лицом, а былое его радушие постепенно сменялось вселенской тоской, явственно отразившейся в выразительных глазах командира. Эти глаза, обрамленные лучиками жестких светлых морщин, выдавали в нем служивого человека многое на своем веку повидавшего. Однако с таким вот, иррационально-бессмысленным, случаем, за который сейчас в его кабинете держали речь «гоблины», за долгие годы службы комбат, похоже, столкнулся впервые.

Мешечко закончил свой краткий доклад, и Кузоватов, никак не комментируя услышанное, механически снял трубку и попросил дежурного срочно направить к нему в кабинет старшину Канищева. Всё то время, пока старшину разыскивали, в кабинете комбата висела напряженная звенящая тишина…

— …Разрешите?

В дверь просунулась гладковыбритая голова с шайбой в фас эдак «десять на десять», одного беглого взгляда на которую было вполне достаточно, чтобы понять: обладатель оной является человеком «амбалотлетического» телосложения.

— Заходи, — буркнул Кузоватов. Старшина просочился внутрь, и — предчувствия Мешка не обманули: Сергей Канищев оказался тем еще амбалом: «Об такой лоб поросят бить можно. А кулачищи-то, матерь божья!» — Дверь поплотнее за собой закрой. Сергей, ты помнишь серийный номер своего автомата?

— Конечно. 97-803. А что?

— Объясни нам, пожалуйста, каким образом твое служебное оружие попало на этот снимок? — Кузоватов протянул старшине фотографию.

Все трое сейчас напряженно следили за реакцией Канищева. И как только он всмотрелся в снимок, всем троим сделалось ясно — парень в теме.

Но и тот, к чести его, не сдержался. Не стал юлить и запираться:

— Твою мать! Я как чувствовал, что добром эта идиотская затея не кончится!

— Какая затея? — первым среагировал Мешок.

Канищев растерянно посмотрел на командира. Тот, досадливо скривившись, махнул рукой: дескать, валяй, рассказывай, коли попался.

— У меня брательник, двоюродный, в газете работает, — по-детски шмыгнув носом, стал колоться Канищев. — Вот он меня и того… Попросил…

— Что попросил?

— Да им там для газеты срочно нужно было постановочный снимок сделать, с автоматами. Вот он и попросил у меня два ствола, буквально на пять минут.

— И ты дал?

— Так я ж им пустые, без патронов! Тем более, под моим присмотром. Он попросил зафотать их в одном подъезде, на Садовой. Вот я и… того… Сфотал, короче…

— Господи, какой идиот! — страдальчески закатил глаза комбат и поворотился к «гоблинам»: — Братцы, примите мои глубочайшие извинения! Сами видите с каким контингентом приходится работать!

Мешечко понимающе кивнул в ответ:

— Дружище, можешь ничего не объяснять.