— Так какого черта ты мне тут соловьем разливаешься?! — Былое благодушие начальника мгновенно испарилось. На смену ему незамедлительно явилась еще не ярость, но уже по нарастающей клокочущие гневливые реакции. — Я вообще не понимаю, зачем вы сунулись в это дело? Откуда такая нездоровая страсть к инициативе? Причем на чужих полянах?

Мешок счел за лучшее ответить вежливо:

— Так ведь богоугодное дело! Опять же Анечка попросила.

— Охереть! — Увы, вежливость не проканала. — Их, видите ли, Анечка попросила! А убийство Улофа Пальме она вас, случайно, поднять не просила?! Вам что, заняться больше нечем?… Попросила она! Я вас, между прочим, тоже кое о чем просил! И что? Где результат?!

— Прошу прощения, Пал Андреич! О чем речь-то?

— Я даже не просил — я приказывал! Приказывал, чтобы вы максимально быстро разобрались и решили проблему с бомжом! Мне тут Шевченко взахлеб расписывал про то, какую гениальную комбинацию он провернул. Якобы убийство на вокзале подняли! Дескать, московские нервно курят и сосут! И чего? Поднять подняли, а донести не могем? Последние силы оставили? Или в этой теме мы обратно мимо кассы? То бишь мимо сводки?

— Павел Андреевич, лично проконтролирую! Честно срубленную «палку» с футбольными фанатами мы никому не отдадим, — клятвенно заверил шефа Андрей.

— Да уж, пожалуйста. Сделайте такое одолжение, — проворчал Жмых. — И побыстрее. Потому что у нас здесь не гостиница. И не приют. У нас, между прочим, конспиративная квартира! Само ее месторасположение является государственным секретом! — Павла Андреевича снова понесло. — И что в результате? В результате они мне вчера в контору попа притащили… Ладно, то хотя бы человек Божий… Но этот-то! Скоро месяц как бомж в курилке живет! Свободно шляется по кабинетам, беспрепятственно выходит на прогулки, бегает по магазинам! Обратно скажешь «богоугодное дело»?!!! Да я позавчера в сортир, извини за столь пикантную подробность, полчаса попасть не мог. В свой собственный, заметь, сортир! Потому что этот деятель, как мне любезно объяснили, любит посещать уборную с кроссвордом.

— Что ж нам теперь Демидыча в подвале на цепи держать? — еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, спросил Андрей. Ох и зря спросил!

— Да я вас всех на цепь, на короткий поводок посажу! Чтобы сидели и занимались своими, а не чужими служебными обязанностями! Пинкертоны хреновы! — Полковник Жмых остервенело ткнул кнопку селектора.

— Слушаю, Павел Андреевич! — раздался голос ответственного дежурного Лоскуткова.

— Свидетеля этого… как его?… Филиппова, срочно ко мне в кабинет!

— А они еще того… — сидевший за стенкой Николай замешкался с ответом. — Короче, не вернулись еще.

— Откуда не вернулись? И кто такие «они»?!

— Они с Ольгой Николаевной в библиотеку ушли. У самого Филиппова документов никаких на руках нет. Вот и приходится с ним ходить. Чтобы, значит, книжку на абонементе взять…

— А-а-а!!! — завопил Павел Андреевич и со всей дури шарахнул трубкой о столешницу.

Мешечко, подхватив сигареты, бочком-бочком, потихонечку выскользнул из кабинета начальника. От греха подальше!..

— …Ну что, Влад, пошел в разведку боем, а вернулся геем?!! Классную делюгу вы с Тимати замутили!

— Илья, пойми, то был в чистом виде форс-мажор! Кто мог знать, что Зеча отправит вместо себя другого человека? А сам в это время заляжет поблизости. Да еще и с оптикой.

— Это не знать, это предусмотреть нужно было! Дебилы! Ты хоть представляешь, сколько денег и усилий мне придется затратить, чтобы замять эту историю? Замять убийство сотрудника Следственного комитета?

— Догадываюсь.