— Ишь, блядища! Не нравится! — удовлетворенно сказал сержант. — Отвечать надо потому что! Чего вам не сидится, а?

— Нам сидится, — пискнул мудак.

— Чего вам неймется?

— Нам ймется…

— Вы его куда? — спросил сержант.

— Да отвезем в отделение, там разберутся. Работать сильно хотел, отправим работать. В Марьиной Роще как раз котлован роют, памятник Мэру ставить…

— А что там, рыть некому?

— Я не говорил рыть. Рыть нормальные люди будут. А этого придумают куда… хоть под фундамент, ха-ха-ха! — Лагутин заржал, а мудак еще больше забился под батарею. Сержант это заметил и вознегодовал:

— Вот блядища, потеплее где лезет! Привыкли! Ну-ка, ромалэ, выкинь его оттуда, а сам погрейся.

Что цыган тут же исполнил.

Фрязину было интересно, за что взяли цыган.

— За что цыган-то взяли? — спросил он.

— А вон, глянь в мешке, — лениво сказал сержант.

Мешок был доверху наполнен матрешками в виде Сами-Знаете-Кого.

— И что? — не понял Лагутин.

— Как — что? Внимательней смотри.

— Не вижу, — признался Лагутин, повертев Сами-Знаете-Кого и посмотрев даже ему в зад.

— Черты лица. Какие? Се-мит-ски-е! — видимо, сержант повторял слово из инструкции.

— Да какие ж семитские, если он вовсе белобрысый…

— А нос? На нос посмотри. Типично жидовский нос. А нельзя, чтобы у… в общем, обосрались цыганы с матрешками. Жидовских наделали.

Фрязин посмотрел, жидовского носа тоже не увидел, но спорить с сержантом не стал. Захотел человек забрать цыган — ну и забрал, отчего их не забрать. Что еще с ними делать. Цыган Фрязин и сам не любил. Как и пидоров, но вслух не говорил никому.

— А что чукчи, опять рельсы взорвали? — спросил Лагутин.

— Опять. День строим, день они взрывают. Если бы американцы, суки, не помогали, мы бы этих чукч одним ударом! Как лягуху. А те им танки, вертолеты…

— Американцы, блядь, дождутся! — пригрозил Лагутин.

— Интересно, а у американцев мудаки есть?

— Полно, — сказал Фрязин. — У них и президент-то мудак.

— Как так может быть?

— А вот может. Вся страна их мудацкая.

— Это да, — согласился сержант и отчего-то загрустил. — Это может быть.

Фрязин представил себе американского мудака-президента. Президент был с сигарой, в цилиндре и сидел на мешке с долларами.

Тут привели еще одного мудака, но этот был покрашен под негра неудачно и по тупости своей вместо шорт надел какие-то брюки, а негры, как известно, брюки сроду не носили. Вновь прибывший мудак сильно обрадовался при виде прежнего, сел рядом, пожал ему, сволочь, руку и даже шепотом поздоровался, назвав «Семеном Семеновичем». Этого ему Лагутин не спустил.

— Иди-ка сюда, — ласково сказал он. — Нет, не ты, а вот в штанах.

Мудак подошел. Он был не робкий, а какой-то гладкий и вызывающий. Фрязин с тревогой подумал, что уже второго мудака видит такого вот поганого. Нехорошо это, неверно.

— Ты что же думаешь, мы не люди?

— Отчего же, люди, — сказал развязно мудак.

— Вот так сунь палец, а они всю руку сожрут, — сказал сержант. — Балуют их больно, вот что.

— Дай-ка дубинку, — попросил Лагутин. Сержант тут же полез отцеплять от пояса резинометаллический обрубок, снабженный электрическим разрядником.