— Так давай встретимся.

— Давай. Я тут рядом совсем. Жди на лавочке у фонтана.

Историю про хуй Кукин помнил, а вот самого Афанасьева — не очень. Здоровый вроде лоб… В ВОПРАГ работает, ишь ты. Такими знакомствами не бросаются. Водки ему купить? Пивка? Там решим, подумал Кукин и через минуту уже ехал в лифте вниз.

Глава 6

«Введение жестких мер для укрепления вертикали власти не несет никакой угрозы демократии».

Старенькая мама Фрязина жила в Тамбове, на Невском проспекте.

Занес же хуй старушку.

В каждом областном центре или столице республики имелся свой Невский проспект. Равно как Зимний, Смольный… Сделано это было по вполне объяснимой причине: а ну как Сами-Знаете-Кто соберется прилететь в этот город с визитом. Спустится он по трапу самолета, улыбнется устало встречающим гражданам, что машут флажками, и спросит:

— Ну, куда едем?

— Да на Невский, — скажут ему.

И он еще более устало, но так приятно и открыто улыбнется. Ведь Невский, Зимний и Смольный всегда в сердце его, это и дети знают. И «Аврора» там, и памятник Петру Первому… «Авроры» тоже кое-где имелись, у кого поменьше, у кого побольше. Судоремонтный заводик в Таганроге даже подрядился изготовлять копии революционного корабля по специальным заказам. Хуже всех приходилось тем, у кого через город не протекали крупные реки, но и те додумались — рыли специальные прудики, в каковых «Авроры» и плавали. Говорят, в одном таком городе Сами-Знаете-Кто посмотрел на такую «Аврору» и смахнул ладонью слезу. С тех пор там мемориал специальный — ну, где слеза упала. По телевизору даже показывали.

А вот чего Сами-Знаете-Кто не любил, так это памятников самому себе. В Рязани-то, в Рязани! Взяли да и поставили памятник, прямо на площади!

Прилетел Сами-Знаете-Кто, прошел по базару, как водится, огурчик у бабушки купил, детей по голове погладил, с ветераном за руку поздоровался. Смотрит — памятник, блядь, стоит. Сами-Знаете-Кто не так сказал, конечно, но Фрязину рассказывал мужик, который тогда в охране служил, так он именно так сказал: «Стоит, блядь, памятник».

Сами-Знаете-Кто спрашивает строго у губернатора:

— Кому, э-э, памятник?

— Вам!

— А зачем мне, а-а, памятник?

— Ну как же… — не нашелся губернатор. — Памятник же…

— Да я, а-а, вас! — рассвирепел Сами-Знаете-Кто, вернул бабке огурец, сел в самолет и улетел.

Губернатор упал в обморок и написал заявление об отставке, начальник УФСБ застрелился, начальник УВД слег с инфарктом, а скульптора срочно объявили мудаком и подали в розыск. А памятник тут же убрали.

Всю эту историю Фрязин вспомнил, заклеивая конверт и надписывая на нем адрес. За столом корпел над книжками сын, ковырял в ухе карандашом.

— Ну, чему в школе учат? — деланно бодрым голосом вопросил Фрязин.

— Всякому… — буркнул сын. Минут двадцать тому Фрязин надавал ему подзатыльников за трояк по физкультуре и двойку по физике.

— Что читаешь-то?

Фрязин взял толстую книжку. «Лев Творогов», было написано на обложке. «Занимательный постинтеллектуализм». Ниже — изображение мускулистого бородатого дяди, побивающего гидру — не гидру, а какое-то гадкое чучелище.

— Это зачем же такое?

— У нас теперь предмет такой есть. С прошлого месяца еще…

Фрязин пожал плечами, перелистнул наугад несколько страниц, прочел вслух:

— Задача: Вещий Олег решил отмстить неразумным хазарам. Сжег на хуй сотню их сел, тыщу нив и переебал всех девок.