Ее чертовых идеальных ног.

В момент, когда Стася заметила Хартли, ее лицо озарилось, и она, вышагивая, точно на подиуме, двинулась к нему через столовую. Весь его столик умолк, и я не смогла отвернуться. Сияя, она обошла его стул.

– Ну что, поцелуй-ка нас, Хартли, – произнесла она тщательно поставленным голосом, что доказывало: она знала, что находится в центре внимания.

В наступившей тишине Хартли передразнил ее:

– Поцелуй-ка нас, Хартли. Вас что, теперь двое? – Его друзья засмеялись.

А потом под взглядами всего столика он отодвинул стул и поднялся. Стася взяла его лицо в руки и прильнула к его губам.

И он ответил на ее поцелуй.

Пока его приятели улюлюкали, он тоже накрыл ее щеки ладонями и закрыл глаза. Поцелуй все длился и длился.

Мир вокруг поплыл по краям, и Дане пришлось ущипнуть меня за руку.

– Кори, – тихо сказала она. – Дыши.

Но это было непросто, потому что мою грудь словно сжали тиски.

– Может, просто уйдем? – спросила она.

Я заставила себя смотреть только на Дану.

– Нет. – Если я встану и выскочу из столовой, то выдам себя с головой. Жаль, нельзя было провалиться сквозь землю.

Дана развернула газету.

– Путешествие на корабле. Пять букв, третья У.

– Хм. – Я заставила свои легкие сделать глубокий вдох. – Турне. Нет – круиз.

– Точно, – сказала она. – А теперь блюдо греческой кухни на букву Г.

– Гирос, – автоматически ответила я.

– Ты на коне.

Я стиснула свою кружку с кофе.

– Я даже не думала. – Я не думала, что будет так больно. Вот, что я имела в виду.

– Ох, милая, – проговорила она. – Дыши глубже.

За столом Хартли для Стаси уже нашли стул. До меня донесся ее плаксивый голос.

– Но Хартли, ты же обещал повести меня на Рождественский бал.

– А ты обещала побыть со мной в день рождения, – весело отпарировал он.

– Теперь это так называется? – вставил Бриджер.

– Тебе необязательно танцевать, – сказала она. – Достаточно быть в костюме и хорошо выглядеть.

– Что ж, в таком случае… – произнес он, и в его голосе прозвучали те же терпеливые, шутливые нотки, которые я расслышала во время его разговора с ней в день заезда. Он обращался к ней тем же снисходительным тоном, каким отцы разговаривают со своими малышками-дочерьми.

Со мной его голос звучал совершенно иначе.

– И все-таки, где ты была? – спросил он ее.

– Я бы приехала из Нью-Йорка, – сказала она, – но у Марко были билеты в театр.

– У кого? – встрял Бриджер.

– У того, кто меня отвозил.

– Теперь это так называется? – сказал Хартли. – Знаешь, ученые изобрели такие штуковины, называются «поезда»…

– Я думала об этом, – вздохнула она. – Но у меня было столько багажа.

– Вот в это я верю, – хмыкнул Хартли.

Дана, сидя напротив, только покачала головой.

– Зло пока побеждает.

– Ладно. – Я прижала ладони к древним доскам стола. – Вот теперь я готова уйти.

Я не шутила, когда сказала Дане, что готова уйти. Мне было нужно установить дистанцию между Хартли и своим раздавленным сердцем. К счастью, рождественские каникулы предоставили мне прекрасное оправдание.