— Где? — изумились девушки.

— Теперь это уже не представляет никакой тайны. Я спрятала флешки в могиле.

Подруги почувствовали, как холодеют.

— Ч-ч-ч… чьей могиле?

— Валентинки. Нашей дальней родственницы. Она умерла и была похоронена.

— Ох, примите наши соболезнования.

— Валентине было девяносто девять. И окружающие вздохнули только с облегчением, когда она наконец отчалила. Все последние годы она стала сущим кошмаром для близких. С головой у нее было неладно, но старуха она была властная, привыкла всех держать в ежовых рукавицах. Сын у нее давно умер. Внук тоже. Остались правнуки, но они оказались удивительно порядочными ребятами. Другие бы уже давно нашли способ оформить опеку над полоумной бабкой и ее имуществом, а они все терпели. Валентина постоянно угрожала лишить их наследства, но, как я понимаю, угрозы своей не выполнила. Ребятам за их кротость и терпение причитается приличное наследство. И вот в этот четверг как раз были ее похороны.

— И вы поехали?

— Прямо из офиса. Родственница же, хоть и дальняя. Я решила, что съезжу на кладбище, постою у могилки, а на поминки не поеду. Ничего хорошего я вспомнить о Валентине не могла, да и никто бы не мог.

— И вы закопали флешки в свежую могилу?

— Нет.

— Под венками спрятали?

— Нет.

— А где же тогда?

— Рядом была другая могилка. Она была такая старая и неухоженная! Сразу видно, что близкие туда давно не ходят. Вот я и решила, надежней тайника для всяких мелочей вроде моих флешек и не сыщешь.

— И сунули их в могилку?

— Да. Положила под камешек.

— Там же снег! Разве можно флешки в снег класть! Они от влаги могут испортиться.

— Во-первых, тогда снега еще почти не было.

— Но он выпал!

— А во-вторых, я очень заботливо обернула флешки в несколько слоев в стрейч, чтобы ни влага, ни снег не попали, и положила в земельку к какому-то Коле. Фамилии не помню. Умер в 1999 году. В дате три девятки, поэтому я легко запомнила.

— Кто-нибудь это видел? Ваши манипуляции с чужой могилой?

— Никто не видел.

— А родственники, друзья, знакомые вашей Валентины? Вы же на похоронах не одна были.

— Все они к тому времени уже ушли.

— Могильщики?

— Говорю же, все уже ушли.

— Все равно кто-нибудь мог обернуться и заметить, как вы возитесь у соседней могилы.

— Весь процесс занял у меня несколько секунд. Я сделала вид, что удручена горем и просила оставить меня одну ненадолго. Мне кажется, родственники решили, что я хочу напоследок высказать покойнице все, что не решалась сказать ей при жизни, благо что теперь она ничего не сможет мне ответить. Но мне все равно, пусть думают что хотят. Так вот, флешки я убрала, камешек поправила, так что ничего не было заметно. И все эти дни была совершенно спокойна за безопасность Лениных флешек. Но когда сегодня утром мы с Васей — это мой двоюродный брат — поехали навестить могилку Валентины, я услала Васю за цветами, а сама сунулась к тому камешку.

— Под снегом его было непросто найти.

— Но я нашла! И представьте себе, под камнем уже ничего не было!

— А вы уверены, что это был тот самый камень, а не какой-то другой? Под снегом их легко спутать.

— Камень там был один. И под ним я сделала свой тайник. Я думаю, что флешки украли прямо в четверг днем или вечером.

— Почему?

— Потому что ночью выпал снег.

Подруги смотрели на Эмму Леонидовну, ожидая пояснений.