На улице пацан усаживается в шестисотый «мерс», где обнаруживается личный водила и – в довесок – еще один телохранитель. Исполинская черная тачка мягко и мощно трогается в путь. Я в своем «жигуле» следую за ней. Останавливаемся возле кабака для избранных. Заходим. Едаловка, право слово, недурна, стены обшиты дубом, задрапированы тканями, хоть сейчас приглашай на ужин при свечах английскую королеву. В очередной раз убеждаюсь, что в моем родном городке есть все, чего ни пожелаешь, были бы монеты.

Парень неторопливо закуривает, заказывает водки – себе и мне. На мою слабую попытку отказаться: «Нельзя, я за рулем», отрезает:

– Не боись. Охранник отвезет.

Выпиваем, закусываем икорочкой. От водки и табачного дыма, вызывающего дикую физиологическую потребность закурить, у меня развязывается язык:

– Могу обрисовать твой жизненный путь. В общих чертах, разумеется.

– Ну? – разрешает он.

– По малолетству ты подворовывал со всякой мелкой шпаной, потом занялся грабежом. Характер у тебя крутой, так что шестеркой не был – или командовал кодлой, или был в первых замах у авторитета. Быстро делал уголовную карьеру и обязательно бы сел, а еще скорее погиб смертью храбрых от рук конкурирующей братвы. Но настали смутные времена, появилась возможность отмыть награбленное и заделаться бизнесменом. Чем ты и воспользовался. И теперь ты преуспевающий предприниматель, хозяин… ну, скажем, ночных клубов и казино. Далеко пойдешь.

– Обидеть хочешь? – спрашивает он. В его голосе нет угрозы, но глаза, похожие на два кусочка каменного угля, смотрят сквозь сигаретный дымок без особой нежности.

– Еще не родился тот, кто тебя обидит.

– Верно, – соглашается он. – Давай по второй.

Опрокидываем. Заедаем чем-то вкусным.

– С твоей биографией более-менее ясно, – продолжаю я. – А вот шрам из образа выпадает. Зачем вены вскрывал?

– Не поверишь, – тихо говорит он, усмехнувшись. – От несчастной любви. К этой самой, которая пропала. И девчонка не моего поля ягода. На скрипочке в театре играет. А тут я со своей бандитской любовью. Отшила. Мне стоило слово сказать, кореши бы ее по кругу пропустили. А я – бритвой себя по венам. Как только жив остался… Пей.

Мы отправляем в глотки «огненную воду».

– Дай закурить, – теряя волю, прошу я.

Он подталкивает мне пачку. Жадно затягиваюсь. С отвычки кружится голова. Мы пьем еще, и еще, и еще. Понемногу реальность затягивается веселой цветной занавесочкой, сквозь которую черными звездами горят зрачки парня.

– Отыщи ее, сыч. Знаю, никогда она меня не полюбит, но без нее мне не жить.

– Завидую… – Тяжело ворочая языком, с великим трудом выныриваю из затягивающей воронки небытия. – Я бы, наверное, так не смог… резать вены из-за женщины… Я запутался, парень. Люблю двух, как одну… Понимаешь? Они разные. Но я… их… обеих… люблю… Что мне делать, друг?..

Дальнейшее выпадает из памяти. Помню только, что чудом оказываюсь в своей квартире. «Почему вору и бандиту дано любить, а мне – нет?» – пьяно ору в расширенные от ужаса и сострадания глаза Сероглазки и ухаю в бездонную пропасть сна…

Вмахиваю в горло целительную жидкость и, обретя способность соображать, достаю визитку вчерашнего железного собутыльника. Ого, президент компании «Одиссей & Орфей лимитед»! Лихо. Можно подумать, что это не шпанята-плохиши, душегубы и ворье, а знатоки древнегреческой мифологии. Или отважные аргонавты. А ведь попадись им золотое руно, мигом загнали бы скупщику краденого.