|
Испания теряет все свое былое могущество. Вокруг королевского трона идет непотребная возня. Кто только не правит страной от имени слабохарактерного короля, тут и мать-королева, и ее духовники-фавориты. Какое-то время пытается что-то сделать и герцог Оропеса на посту первого министра. Но вот и ему дают отставку в 1691 году. И тогда, спустя тридцать лет, он решает отыскать королевского сына, привезти его в Мадрид… а там, как повезет. Авантюра могла стоить герцогу головы, но он решил рискнуть. В Порт-Ройял отправляется корабль. Капитану дается секретное поручение и государственное письмо. Роковым летом 1692 года корабль прибывает в Порт-Ройял… и тут землетрясение и морская волна уничтожают флибустьерский город, и вот тогда следы королевского сына теряются для истории навсегда.
— Понятно, — кивнул Клим. — Понятно, почему вы заинтересовались подводной археологией. — Конечно, — подтвердил дон Мигель. — Поэтому, когда экспедиция отправилась на Ямайку, я попросил их взять меня с собой. Это был единственный случай — моя яхта отправилась в столь длинное путешествие, что я потерял берег из виду. Но до Ямайки менее трехсот миль, через двое суток мы были на месте — я даже не успел заболеть морской болезнью. Археологи начали свои поиски в бухте. Я — тоже. Только они разыскивали остатки погибшего города, а я — следы сына Филиппа Четвертого. Один раз наши дороги перекрестились… — Догадываюсь. Читал в журнале. Археологи подняли со дна ящик с монетами и гербом Филиппа Четвертого на крышке. — Да, да! Тот самый случай. Они нашли также и часы. Золотые часы с циферблатом, выполненным узором из серебряных гвоздиков. В лаборатории определили, что это часы амстердамского мастера Поля Блонделя, а по следам, оставленным отсутствующими стрелками, узнали время, когда они остановились: 11 часов 40 минут — это было время гибели Порт-Ройяла. Потом экспедиция уехала, а я упрямо остался. Нанял лодку, рабочего, двух местных водолазов. Глубины там небольшие, правда, много тины на дне. Мы ничего не нашли. Только однажды, я сам лично, копаясь среди развалин — похоже, церкви возле самого берега, где и воды было по колено, поднял из тины вещицу, облепленную ракушками. Это оказалась большая медаль на цепочке. Простая безделушка. Правда, старинная и золотая. С чем я и вернулся обратно на Кубу. Хочу показать медаль специалистам. Пусть определят, чья она и откуда. Дон Мигель сунул руку в ящик стола и положил перед Климом свою находку. Формой и размерами медаль напоминала большие карманные часы с цепочкой. Одна сторона была гладкой, на другой проглядывались затертые — видимо, медаль долго носили под одеждой — следы, похоже, какого-то герба. Глубокая царапина, как бы прорезанная резцом, пересекала медаль, обрываясь на краю. Долгое пребывание в морской воде не оставило на поверхности каких-либо следов. Клим уважительно постучал по медали пальцем. — Благородный металл! — сказал он. — Покажи, — попросила Ника. — Золото? — Оно самое. — А это что? — Ника показала на резаный след. — Может быть — след лопаты? — Не похоже. Будто ударили чем-то острым. — Скажем — ножом! — Или шпагой. — Или шпагой, — согласился Клим. — Шпагой — это даже интереснее. — А что здесь за узор? — Герб, наверное. Разобрать трудно. Ника поднесла медаль ближе к потолочной лампочке. — Похоже, поясное изображение мужчины… голова запрокинута, — она пригляделась внимательнее. — А в груди три стрелы. — Так это, видимо, изображение святого Себастьяна, — сказал Клим. |
