|
Никос же был человеком ничем не примечательным. — А где же золотые посмертные маски? — продолжил разговор египтянин. — Стелы и амфоры? Торс Ахиллеса? Мечи и фрагменты боевых колесниц? — Оружием больше не занимаюсь, — ответил хозяин тихо, с несвойственной ему скромностью. — Пусть другие убеждаются в исторической точности Гомера. Я открыл для себя более важную мифологию, претендующую на реальность. — Вот как, более значительную, чем у Гомера? — поддразнил египтянин старого друга. Глаза хирурга остановились на Никосе. Его плечи моряка были по-прежнему широки, он все так же давил в кулаке грецкие орехи и с удовольствием уплетал мясо. Но на покрытых шрамами руках и толстых предплечьях под серебристыми волосками виднелись коричневые пятнышки возрастной пигментации. И следы от мази из оксида алюминия после рака кожи, который зажгло воспетое им солнце. Позвоночник Никоса согнуло влево. Так мощную красивую статую убивает время. — На какое же новое приключение ты отважился в этот раз? — поинтересовался египтянин. Коллекционер искоса глянул на него. — А придержать свой голод еще на часок ты в состоянии? Египтянин переглянулся со своей женой: — Как тебе будет угодно. — Отлично! — Похоже, Никосу это было важно. — А дамы пока прогуляются. Медея? Дальнейших инструкций молодой женщине не требовалось. Взяв жену египтянина под руку, Медея грациозно повела ее за дверь. Никос подошел к задней стене и сдвинул секцию панелей, поднимавшуюся от пола до потолка. За толстым стеклом оказалась скрыта комната. Египтянин улыбнулся этому показному жесту: мол, святая святых, женщинам вход воспрещен. Гость коснулся пальцами стекла — оно отозвалось холодом. Потайная комната Никоса охлаждалась кондиционером. Внутри виднелись витринные шкафы из нержавеющей стали с подсвеченными сзади стеклянными полками. Египтянин попытался рассмотреть, что лежало на полках, однако изнутри стекла витрин покрывала искрящаяся изморозь. В иной обстановке он принял бы это за камеру хранения медицинских препаратов или предметов искусства. Трудно было сказать наверняка, что именно содержалось там. Но он был уверен, что это диковинки природы или человека. Открыв дверь, Никос ступил внутрь, коснулся выключателя, и свет залил стекло и металл комнаты. — Входи, — пригласил он. Комната была битком набита христианскими реликвиями. Их было не счесть. Египтянин не мог избавиться от ощущения, что его обманули. Выходит, источник нового вдохновения — вот эти безделушки? По-видимому, старый пират ударился в религию. — Впечатляет, — наконец проговорил он. Слово материализовалось, задержавшись перед лицом облачком пара. — Не крути. Ты хотел сказать: «Никос, твой “дружок” совсем размяк». — Мы с тобой старики. — Египтянин дипломатично пожал плечами. — Нам позволительно иметь богов. На лице Никоса вновь появилась лукавая, загадочная ухмылка. Он еще не все рассказал. — Тогда что это? — спросил египтянин, почувствовав облегчение. Никос медленно, словно крадучись, приближался к замерзшим стеклянным полкам: — Угадай. Пронзительный белый свет заливал комнату — она напоминала уголок хрустального леса. Блестели стеклянные полки и их металлические каркасы. Мощи будто парили в воздухе. — Ты знаешь, чьи они? — спросил хозяин. |
