– Запеканочка, – пропела Нина, вынося из кухни блюдо. – Господи! Что с вами?
Глава 7
– Ой! Прямо жуткий вид, – пролепетала Пантина, – живот размером с гору!
Я решила вмешаться:
– Полковник никогда не отличался стройностью. Он крупный мужчина. Но он представитель сильного пола и не должен походить на комара!
– Зря подлизываешься, – мрачно сказал Дегтярев, – потом поговорим, обсудим кое-что тет-в-тет! Лоб в лоб. Между прочим, за последний год от постоянной нервотрепки, из-за отсутствия спокойствия что дома, что на службе я здорово похудел! Весы показали потерю четырехсот граммов.
– Кое-кто, наверное, не пописал перед тем, как взвеситься, – заявила Нина, – весы надо использовать утром после посещения туалета, не выпив ни граммулечки воды. А еще нужно выдохнуть воздух, тогда есть шанс увидеть не катастрофически жуткую цифру. Лучше взвешиваться после душа, когда вся грязь смоется. Но волосы надо высушить, мокрые очень тяжелые!
– Чтобы не разжиреть, ешьте поменьше на ночь, – заявил Юра.
Он положил себе на тарелку здоровенный кусок запеканки, щедро полил его жирной рыночной сметаной и продолжил:
– На мой взгляд, полковник выглядит прекрасно. Тощий слон не кузнечик. Лично мне слон нравится больше насекомого. А то, что Дегтярев сейчас цвета бешеного огнетушителя, так… Ой! Маруся, ты меня по ноге стукнула.
– Прости, милый, нечаянно задела, – сквозь зубы процедила жена.
– Слон дома – беда! – поддержала пустой разговор Нина. – Вот кузнечик полезен, он издает мелодию, от которой убегают мыши.
– Да ну? – поразилась Маша. – Впервые о таком слышу.
– В Интернете можно кузнечковую музыку скачать, – уточнила Пантина, – найду и покажу.
– Отлично, я африканский слон, – рявкнул Дегтярев, – с огромным, как кажется Нине, брюхом. Что еще приятного сообщите?
– Александр Михайлович, я не о вас говорила, когда упомянула про живот, – возразила Нина.
– Чудесная отмаза! – мигом разгневался толстяк. – Я всегда приказываю людям: говорите мне правду! Одну правду и только правду!
Я сразу вспомнила студента Пашу. Ох, не понравится Дегтяреву, если у нас дома такая личность появится.
Александр Михайлович продолжал:
– Я готов обсуждать любые проблемы открыто! Могу критично к себе относиться.
Я уставилась в тарелку. Ну-ну, только скажи полковнику что-то, идущее вразрез с его мнением, жив не будешь.
– Не о вас говорила, – остановила Дегтярева Нина, – а о профессоре! Ваше пузечко, как всегда, бешеным арбузом торчит, пуговичка на пупке расстегнута. А Феликс стройный, как он ухитрился за столь короткое время омячиться?
– О… что? – переспросил Юра.
– Омячиться, – повторила Нина, – стать похожим на мяч. Хотя нет, сейчас уже на воздушный шар. Ой! Феликс стремительно толстеет! Прямо распухает, как тесто!
Я посмотрела на мужа и ахнула.
– Что это?
– Ух ты! – восхитился Юра. – Живот у него больше, чем у Маруси на девятом месяце.
Я вскочила.
– Ты заболел? Тебе плохо? Температура! Скорей несите градусник! Дегтярев, тащи твой аппарат для измерения давления. Быстрее!
Домашние забегали, как тараканы, испуганные внезапно вспыхнувшим на кухне светом. |