– Понимаешь, – заговорил он, – было бы не правильно…

– Понимаю, – прервала его Рапунцель. – С твоей стороны было бы не правильно позволить мне любить тебя, пока я не имею представления о других возможностях. Но положим, я не хочу ничего о них знать.

– Можно подумать, мне очень хочется уступать тебя хоть людям, хоть эльфам. Но представь себе, что я.., и ты.., мы.., а потом…

– Я должна представить себе, что мы предались любви, а потом выяснилось, что это ошибка? – сказала девушка, выражаясь, как всегда, более ясно, чем мог позволить себе толем.

– Да, и…

– ..и понять, что в таком случае мы горько пожалеем о своей глупости. – Голос ее звучал спокойно и рассудительно.

– Да.

Девушка повернулась к нему:

– О, Гранди, давай сделаем это!

– Что?

– Пожалуйста, не прикидывайся невинным. Это я невинна, а вовсе не ты. Давай наделаем глупостей, а потом посмотрим, станем ли мы об этом жалеть.

Искушение было таким сильным, что Гранди едва не отбросил прочь все свои сомнения.

– Но ты ведь не имеешь в виду то самое… – растерянно пробормотал он.

Рапунцель вздохнула:

– Разумеется, Гранди, я не имела в виду ничего такого. Я знаю, насколько ты благороден.

Благороден! Это слово прозвучало для голема насмешкой. Уж он‑то знал, каковы его истинные помыслы и желания. Гранди чувствовал себя полнейшим ничтожеством – оказывается, он не только ростом не вышел, но еще и душонка у него низкая.

– Зря я затеяла тебя искушать, – произнесла через некоторое время Рапунцель, – у меня ведь нет опыта по этой части.

– Дело не в опыте, а в том, что ты самая добродетельная девушка в Ксанфе, – возразил Гранди.

– Нет, как раз в опыте. Если кто и добродетелен, так это ты. Ты всегда знаешь, что хорошо, а что плохо, и выбираешь хорошее.

– Вовсе я не такой. Когда ты заговорила об.., этом, я даже подумал.., мне захотелось… – Он вконец стушевался.

– По‑моему, Гранди, у тебя комплекс неполноценности. Ты не веришь даже в собственные добрые побуждения.

А она верила в его добрые побуждения. Верила, потому что, будучи чиста сама, не чаяла дурного ни в ком другом.

– Не знаю, что это за комплекс такой, но насчет моей неполноценности ты права, – угрюмо согласился голем.

– Знаешь, Гранди, встреча с эльфами меня почему‑то пугает. Не дает покоя какое‑то дурное предчувствие. Я боюсь зла, безымянного зла, сладить с которым нам будет не под силу.

– Ну, если ты не хочешь…

– Нет, я уверена, что ты прав. Мне нужно встретиться с эльфами. Но я буду рада, когда все останется позади и мы отправимся в замок Ругна. Теперь, после знакомства с Джорданом и Панихидой, человеческий род меня уже не тревожит. С людьми все в порядке, я могла бы жить среди них.

– Но тогда, может…

– Среди них, а не с кем‑то из них, – перебила его девушка. – Я не люблю никого из них, я люблю тебя. И если эта затея с эльфами поможет убедить тебя в том, что никто, кроме тебя, мне не нужен, дело будет стоить того.

Дело будет стоить того, мысленно повторил Гранди. Не выпуская руки Рапунцель, он провалился в беспокойный сон.

***

На следующий день они углубились в лес между озером и горами. Древопутан, да и других хищных растений здесь было полным полно, но стоило щупальцам или когтистым веткам потянуться к путникам, как Стэнли выпускал пар, и они отступали.