- Какой ты худой, Коляля, - завистливо заметил Круглянко, пожимая ладонь Голева и обдавая его коньячно-парфюмерным ароматом. - Не жрешь, наверное, ни черта.

Голев скромно пожал плечами.

- Поехали в рестик, - вдруг зажегся Витя, - тут открыли такое нормальное место, я в шоке!

- Да мне, ты знаешь, домой... - устало объяснял Голев, пока Витя решительно сгребал в охапку курточку Голева и его портфельчик на длинном ремне (ты бы еще ранец носил, заметил как-то Колобуев). - Танька борщ сварила...

- Борщ назавтра еще лучче, - авторитетно сказал Витя и набрал домашний телефон Голевых. - Танюрик, говорит Круглянко. Не теряй своего кормильца ехидный взгляд в сторону Голева, или показалось? - У нас с ним интимное совещание. В смысле, доверительный диалог. О' кей? Ты все понимаешь, я в шоке! Ну, лады.

- Давай не будем ничего заказывать, а просто так посидим, - предложил Голев и сразу же понял, что сморозил явную глупость. Круглянко аж застонал от смеха. Он вообще очень странно смеялся - его словно взрывало изнутри хохотом, и казалось, однажды он может погибнуть от такого приступа смеха. Впрочем, на этот раз обошлось: Витя строго откашлялся и продолжил чтение меню.

Кафе "Бриз", Голев оглядывался по сторонам и вдруг осознал, что был здесь с Танькой несколько лет назад. Тогда это называлось детским кафе "Барвинок", и они пришли сюда всей семьей, с малышами, мамой Юлей и Луэллой. Катя, к счастью, работала, так что ее звать было необязательно. Заказали они целую кучу яств: блинчики с джемом, мороженое, пирожные, газировка - и потом больше часа ждали исполнения заказа.

Теперь, значит, "Барвинок" вырвали с корнем и вместо него появился этот "Бриз". По стенам развешаны канаты и веревки, завязанные морскими узлами, в стеклянном ящике томится плохо сработанная каравелла, и официанточки одеты в облегающие тельняшки и береты, будто французские моряки.

Витя бодро сделал заказ для себя и Голева, не обращая внимания на его протесты. На столе очень быстро появился штоф с водкой, и Витя аккуратно разлил ее по стопочкам, отвергнув вежливую помощь официантки.

- Я же не пью, - сказал Голев, - забыл, что ли?

- Тебе в подляк со мной, старым десантником, выпить? - удивился Круглянко, а Голев про себя тоже удивился - он всегда считал, что Витя счастливо избежал армии.

Они выпили. Съели салаты, бульон и слоеные пирожки. Потом принесли свиные отбивные, и Витя радовался им, как ребенок. Голев выпил одну рюмку, а Витя четыре, и теперь у него сами собой распустились галстук и язык.

- Слушай, а зачем тебе понадобилось депутатство? - Голев давно уже хотел спросить об этом Круглянку, да все как-то не было нужной тональности разговора.

Витя закурил сам, потом кинул зажигалку Голеву.

- Слыхал про депутатскую неприкосновенность?

Голев кивнул.

- Вот самое оно и есть.

- А что, у тебя какие-то проблемы?

- Знаешь, Коляля, сегодня проблем нет, а завтра - их до... Ну, ты понимаешь, что я имею под этим сказать. Вот, например, Полуяхтенки, - Витя заметно снизил голос, - жили, как в кино. Пока не получилось, что кино ихнее фильм ужасов. С плохим концом.

- Так и не нашли, кто их убил?

Витя глубоко затянулся сигаретой и глянул прямо в глаза Голеву.

- Не так важно, кто сделал, гораздо важней - кто попросил! Кто дал денег! Вот это действительно интересно! Но не будем о грустном. Сказка моя, - это Витя позвал официантку, беззвучно стоявшую у стены, - принеси нам самое крепкое кофе и воды с минералами.

Официантка вежливо улыбнулась и растворилась в глубине зала.