— Но наши квартиры, — заговорил Николай Васильевич, — моя в Москве и вот ее, Нины Ивановны… Разве и мы попали под слежку?..

— И еще под какую! Денежные мешки держат свою разведку, и эта разведка посильнее любой государственной — тут работают такие специалисты, которых нет ни в каких военных штабах. Тем более в нашем случае, когда нами занимается Тетя — Дядя. Он и сам денежный мешок и если уж взял под прицел плывущие ему в руки миллиарды, тут уж задействованы такие силы!..

— Но если мы поедем в деревню? Они же сядут нам на хвост! — возразил Качалин.

— Сядут. Непременно сядут. Но тот, кто на хвост сядет, может и слезть. А точнее — его можно сбросить. Тут будет игра жизни и смерти, и мы в этой игре должны переиграть противника. Но для этого нам нужен хороший автомобиль, самый хороший! И я его достану. Мы с вами пойдем в ресторан и пока будем обедать, к подъезду ресторана подойдет мощный бронированный автомобиль с авиационным двигателем. На нем мы поедем в домик лесника, о котором говорила Саша. И никто не будет знать, что мы поселились в этом домике.

Он повернулся к Саше:

— Какой там большой населенный пункт?

За нее ответил Качалин:

— Ляды.

— Ах, Ляды. Я там не однажды рыбачил. По Ленинградскому шоссе доедем до Луги, свернем на Вердугу, а там уж рукой подать и до Ляды. Ну, ладно, а теперь — все за мной.

Тихо проговорил:

— Язычок на замок. За нами будут следовать ушлые ребята.

Вышли из аэропорта, вскинули над головами зонты, а над Соней поднял зонт Качалин. Он же и катил ее, а где встречалась лестница, они с Николаем Васильевичем несли коляску на руках. Соня шутила:

— Что ни говори, а есть своя прелесть и в том, что не можешь ходить. Вот вы идете, а меня несут на руках два рыцаря.

Бутенко набрал номер сотового телефона, Саша, державшая над его головой зонт, слышала, как он говорил:

— Владислав, это я, Николай Амвросьевич. Я прилетел в Москву, нахожусь в Быковском аэропорту. Прошу тебя немедленно приехать на моем «Форде». Жди нас у главного подъезда. Ты все понял? Повтори.

И пока тот повторял, они подошли к ресторану. Складывая антенну телефона, Бутенко сказал Саше:

— Будет через час двадцать.

Вошли в ресторан. Людей тут было немного. Подошли два официанта, но Бутенко поднял руку, спросил:

— Где у вас вход в кухню и выход из нее?

Официанты удивились, но один из них показал на дверь. Бутенко пригласил всех следовать за ним. Вошли на кухню и, пока там повара удивлялись, таращили на них глаза, вышли на улицу. Тут рядом стояла «стекляшка» — небольшое кафе. Бутенко махнул рукой, и они через минуту уж были в уютном маленьком зале — и здесь им обрадовались, потому что у людей не было денег, и они редко позволяли себе заходить в подобные заведения.

Сдвинули два стола, попросили меню и не спеша долго выбирали себе еду. Бутенко не скрывал радости от удачно произведенного маневра:

— Представляете, как ребята, уже теперь сидящие у нас на хвосте, удивятся, не найдя нас в ресторане?

— Но они спросят у официантов, — сказала Саша, — и те покажут им, куда мы вышли.

— Спрашивать они не станут. Они долго будут оглядывать сидящих за столами, а потом пойдут к директору и попросят его показать комнаты, где они принимают привилегированных гостей. Тот покажет им эти комнаты. И тогда они, окончательные сбитые с толку, может быть, спросят у него: не видал ли он таких–то вот людей? И еще скажут, что среди них была женщина, сидящая в коляске.