Полицейский художник отлично поработал над снимком — состарил лицо на восемь лет, пририсовал длинные волосы. Затем снимок разослали по стране.

Леон помнил фотографию до мельчайших деталей. Обычный подросток с необычными глазами — горящими, черными, смертоносными глазами. Они преследовали его. Как и изуродованный труп Джой с почти перерубленной шеей — слишком уж чудовищно-гротескными были все эти раны.

— Ну, ешь же! — сказала Милли.

Он поглядел на спагетти и вдруг ощутил тошноту. Да что с ним такое? Надо взять себя в руки. Черт побери! Двадцать лет он жил среди гнуснейших убийств, и ни одно из них не действовало на него подобным образом. Он накрутил спагетти на вилку и сунул в рот.

— Отлично, а? — спросила Милли.

«Отлично, а?»— насмешливо буркнул Дек Эндрюс у него в голове.

— Извини! — Он отодвинулся от стола. Вилка с глухим стуком упала на тарелку. — Мне надо. Я сейчас вернусь.

Милли удивленно подняла брови, а он торопливо вышел из зала, ища приюта в мужском туалете. Там он прижался лбом к прохладному кафелю стены и принял решение. Он возобновит следствие по делу Эндрюса. Обратится за разрешением к начальнику и, если не получит его, будет работать над делом в свободное время.

Неожиданно он почувствовал себя лучше.

Глава 11

Элейн Конти в больших тонированных солнечных очках, широкополой шляпе и свободном жакете из белого полотна неторопливо шла по парфюмерному отделу «Буллокса»в Вествуде, небрежно поглядывая по сторонам. Минуя демонстрационный столик, она незаметно сунула в карман семидесятидолларовый флакон «Опиума». Ее глаза шмыгали то сюда, то туда — и к флакону присоединились зеркальце в керамической оправе, а затем губная помада. Сердце ее уже бешено колотилось, но походка оставалась неторопливой. Она проплыла через отдел очков и сумела прикарманить две пары по шестьдесят долларов каждая, прежде чем спустилась на лифте в отдел белья. Там ее остановила пожилая продавщица в черном и в стразах.

— Чем сегодня я могу вам быть полезна, мадам?

— Благодарю вас, — ответила Элейн. — Я просто хочу посмотреть.

— О, конечно! Но я послежу за вами, и если все-таки понадобится…

Элейн, сдерживая злость, улыбнулась и поспешно ретировалась в мужскую одежду, где сумела пополнить добычу шелковым галстуком «Ив Сен-Лоран».

Посмотрела по сторонам и тут же заметила, что на нее обратил внимание один из продавцов. Сердце у нее просто гремело.

Хорошенького понемножку! И она медленно направилась к выходу.

Этот момент был всегда решающим. Что, если в дверях на ее плечо опустится рука? Что, если голос скажет: «Будьте добры, вернитесь на минуту!» Что, если ее поймают? Невозможно! Она умеет соблюдать осторожность и берет что-то, только когда твердо знает, что за ней не следят ни скрытые камеры, ни чьи-то невидимые глаза. И ведь она не брала ничего дороже ста долларов. Почему-то это создавало ощущение безопасности.

Двери позади. Она на улице, и тяжелая рука не легла ей на плечо.

Она подошла к «Мерседесу», припаркованному у счетчика на бульваре Вествуд, сняла широкий полотняный жакет с карманами, полными краденного, аккуратно сложила его и убрала в багажник. Сняла очки, шляпу и бросила туда же.

Чувствовала она себя изумительно! Как фантастически заряжали ее эти магазинные кражи! Куда сильнее тайных свиданий.

Негромко напевая, она села за руль.

Элейн уже более года успешно крала с прилавков. Раз в неделю она обязательно облачалась в свой «защитный костюм», как она его называла, и устраивала налет на универсальный магазин или какой-нибудь торговый салон.