Вопль умирающего Мафусаила пронзил воздух.

Сара прижала ладони к ушам, ощутив в правой руке резкую боль в месте укола. Еще один симптом. Все переживания этого вечера – не что иное, как симптомы, начиная со рвоты и кончая галлюцинациями и неутолимым голодом. И со всем этим можно будет справиться, надо лишь набрать побольше данных.

Она двинулась вперед, на сей раз решительно и целеустремленно. Она не станет жертвой рецидивирующего психоза. Она подойдет к этому как профессионал и преодолеет его с помощью одного из лучших исследовательских институтов мира.

Мотивы Мириам, какими бы они ни были, могут и подождать своего часа.

Ее придется взять под опеку. Она опасна, за ней необходимо тщательное наблюдение. Что ж, прекрасно, у них специально для таких случаев существовали определенные процедуры, принудительное лечение.

Дойдя до Эксельсиор-Тауэрс, она более или менее взяла себя в руки. Она стала искать свои ключи, чтобы не будить бедного Херба в такой час. Он растянулся – храпящая куча тряпок – на одном из диванчиков в холле. Бедняга работал, вероятно, на двух или трех работах.

Несмотря на то что она спешила, Херб ее чем-то странно заинтересовал. Он выглядел таким беспомощным... Сара подошла поближе и поморщилась: слишком сильный запах, как у тухлого мяса. Она прошла к лифту и поехала на свой этаж.

В квартире было тихо. Из спальни доносилось чуть слышное размеренное дыхание. Том, очевидно, не скучал по ней. Сара прошла в ванную и включила свет.

Это определенно была отметка от укола, слегка инфицированная. Первым делом надо будет проверить кровь на совместимость. Если кровь Мириам не будет нормально взаимодействовать с ее собственной, то Сару ждет необратимый шок.

Им нужно действовать быстро. Тот факт, что ничего не произошло за прошедшие восемь – десять часов, конечно, давал повод для надежды, но сам по себе ничего не доказывал. Она в любой момент могла потерять сознание.

– Том!

Он зашевелился в постели, застонал. Она схватила его за плечо, встряхнула.

Это было похоже на электрический удар. Огоньки замелькали у нее перед глазами, тело мучительно содрогнулось. Качаясь, она отступила, пораженная яростным потоком ощущений.

Так приятно было прикасаться к его коже!.. Так возбуждающе-щекотно... Мурашки побежали у нее по коже. Соски напряглись под свитером. У нее вновь возникло то самое чувство, какое она испытала, вися на террасе, – какое-то агрессивное стремление, злость, нечто, связанное с ее новым, безудержным аппетитом.

Она ощутила сильный – крайне приятный – запах. Это был запах не пищи, но в то же время и... он. Неужели Том вставал и брал еду с собой в постель? Хотя это похоже на него – встать для того, чтобы перекусить, и даже не заметить, что ее нет.

Том проснулся от звука возбужденного дыхания. Он резко сел на кровати. Сначала испугался – он ничего не мог различить в темноте.

– Сара?

– Да.

Что за чертовщина происходит с ней?

– Ты встала?

Она включила свет в ванной. Она не только встала, но была еще и полностью одета. Он не видел ее лица – она стояла спиной к свету, – но волосы ее были в беспорядке.

– Сара, с тобой все нормально?

Она не ответила. Он выбрался из постели и потянулся к ней. Она – как ему показалось, очень быстро – двинулась обратно в ванную.

– Дай мне секунду, – хрипло сказала она.

– Ты как-то странно говоришь. – Он не стал добавлять, что и выглядит она очень странно: широко открытые блестящие глаза, лицо измазано, свитер в пятнах, туфли в грязи.

– Чем ты занималась, Бога ради?

Она, казалось, готова была убежать, когда он двинулся к ней. Он вошел в ванную, протянул к ней руки, чувствуя себя крайне неудобно, только его рост придавал ему толику уверенности.