– Я не позволю, чтобы это произошло.

– Что?

– То, что, по твоему мнению, может произойти. Я, конечно, не так хорошо соображаю, как ты, но я тоже это чувствую.

– Давай не будем паниковать!

– Да я не боюсь. Я всего лишь озабочен и хочу тебя защитить. Я весь просто переполнен желанием... м-м-м... тебя защитить.

– Но не здесь же, не в кабинете, – и, выгнув спину, она провела рукой по его бедру.

Он поцеловал ее. Наступила тишина, уличный шум был еле слышен. За окнами, высоко в небе, плыли небольшие белые облака. Том все не мог оторваться от ее губ, ощущая в себе желание, какого никогда раньше не чувствовал. Ему хотелось схватить ее, сжать в объятиях так, чтоб она вскрикнула. Жаль, что диван такой маленький. Ее лицо в обрамлении темных волнистых волос оказалось на сгибе его локтя. Она смотрела на него счастливым взглядом.

– Не здесь, – снова сказала она. – Кто угодно может войти.

– Ты не любишь опасность?

– Я не тот человек.

– А меня так это возбуждает – и в подтверждение своих слов он резким движением расстегнул брюки.

– Том, в самом деле, это же сумасшествие!

– Нам это нужно.

– А что, если войдет Хатч? Ты будешь выглядеть как последний дурак.

Ее сопротивление только еще больше возбуждало его.

– Пусть входит. Ему будет полезно немного посмотреть на человеческую любовь, – он залез к ней под юбку и стянул с нее трусы.

– Том, это сумасшествие!

– Ты похожа на испорченную пластинку.

– Ну, это же... ох...

На сей раз он не церемонился с ней. Лицо ее порозовело, шея изогнулась, она в изнеможении водила головой из стороны в сторону.

– Я люблю тебя, – выдохнул он и все шептал ее имя в такт движению их тел. За дверью раздались голоса, но он предпочел их проигнорировать. Когда же в глазах ее мелькнула озабоченность, он стал осыпать ее поцелуями. Затем, приблизив губы к ее уху, он принялся нашептывать ей слова, которые – он знал – ей нравилось слышать. Непристойности только еще больше возбуждали ее.

Бедра ее ритмично вздымались и опускались, лицо покрылось бисеринками пота, на нем застыло удивленное выражение. Оргазм был уже близок, и Том едва сознавал, что голоса в коридоре не исчезли.

– Бога ради, это Чарли и Филлис за дверью! Поспеши!

Раздался стук в дверь. Сара прочистила горло.

– Один момент, пожалуйста, – пропела она, – он говорит по телефону.

– Ты не телефон.

– Спеши! Ты мужчина, ты ведь можешь быть быстрым!

– Не шепчи так громко, тебя услышат. Никогда еще не занимался он любовью в таких обстоятельствах. Каждое движение, каким бы незначительным оно ни было, несло с собой ощущение украденного счастья. Какое утонченное наслаждение – обладать Сарой здесь, на диване, когда дверь могла открыться в любой момент. «Во мне явно скрывается эксгибиционист», – думал он. В дверь снова постучали.

– Господи, с кем это он там беседует? У нас важное дело.

– Я знаю, Филлис, – сказала Сара задыхающимся прерывистым голосом. Диван содрогался от толчков, да и все в кабинете, казалось, ходило ходуном.

– Скорее, дорогой, скорее, – выдыхала Сара в ритм с движениями, – ну, давай же...

И он взорвался в ней – как звезда – миллионами жгучих, разбегающихся по телу искр. Мгновение лежали они тихо, пытаясь успокоиться, и лишь тяжелое дыхание нарушало тишину комнаты. Затем Том встал, застегнул брюки, спрятав свой все еще огромный орган.

– Я лучше укроюсь за столом, любовь моя, – заметил он, в то время как она, разгладив юбку, шла к двери.