Но самым интересным для него были две темы – отношения со Швецией, и планы развития Невского устья и побережья Финского залива. Про Столарма он сказал лишь:

– Доносили мне про сего мужа. Не верю я шведам, но сей не предал Сигизмунда, и главу на плаху ради него положил. Мыслю, можно ему доверять.

– Истинно так, государю, – заговорил я на своей дикой смеси русского двадцатого века, церковнославянского, и того, что я успел услышать в веке шестнадцатом. – Сей если что пообещает, то исполнит. А вот недоброй памяти Карл был клятвопреступником и убийцей.

– Вот только Густав – муж слабый. Боюсь, не получится у него. Разве что Столарм пособит. Он и мне про это написал в той грамоте, что ты мне передал.

– Так и будет, государю. Вот только меня тревожит, что будет, когда Иоанн подрастет. Слыхал про него разное.

– Истину глаголешь, княже. Только вот что нам теперь делать потребно?

– Во-первых, у нас ныне хорошие отношения с датчанами. Нужно их углубить, поелику возможно.

– Добре. Кристиан Датский мне хорошее написал. Тебя и твоих людей за сие благодарю сердечно.

– Спаси тебя Господи, государю! А, во-вторых, нужно расширять наше присутствие на Варяжском море, дабы укрепиться там до восшествия Иоанна на престол.

– Добре, что вы обосновались на Гогланде и Котлине, да и в Устье.

– Да и Нарва, и Выборг должны будут стать нашими. Вот только нам и для них русские люди нужны.

– Найдем их тебе, княже.

– А в Таллине у нас фактория и посольство – ежели что будет, то мы первыми узнаем.

– А где этот Таллин?

– Прости, государю, так у нас именовали… будут именовать Ревель. Колывань, – вспомнил я на всякий случай старое русское название этого города.

Борис кивнул и продолжил:

– А как, если на них ворог нападет, а никто не сможет весточку донести?

– У нас, государю, есть специальные приборы – именуются "рация". С их помощью можно переговариваться даже на расстоянии.

– То есть как это, княже?

– Дозволь мне тебе это показать.

– Дозволяю.

Мы пошли в комнату, выделенную мне. Из своего баула, я выудил спрятанную там переносную рацию и включил ее, вызвав наших ребят.

– Сарай на проводе.

– Здравствуй, Ринат, – ответил я, заметив краем глаза, что у Бориса глаза стали квадратными. – Что у тебя нового?

– Не дают нам дома, Лёха. Отвёл нас Богдан к дьяку, что недвижимостью заведует. А тот послал и нас, и Богдана – мол, нет у нас для вас ни домов, ни участков.

Борис очнулся от оцепенения и изрек с раздражением в голосе:

– Вот ужо я им покажу. Есть дома, какие мятежникам принадлежали, а один, на Никольской, давно уже в казне, ведь хозяин его – дальний наш родственник – умер и наследников не оставил. Завтра же пошлю к ним гонца. А дьяка того прикажу… – и он замолчал.

– Благодарю вас, государю, – ответил Ринат. – Но, может, лучше его на первый раз не наказывать? О вашем же добре пекутся.

– Так что, – с удивлением проговорил царь, – я с боярином Ринатом, что в Москве, отсюда говорю?

– Именно так, – ответил я. – Ринат, продолжай!

– Связались мы с Николаевом. Завтра с утра выходит караван…

– Караван? – осведомился государь.

– Так поезд именуется.

– Разумею. Реки далее, боярине!

– Выходит караван со всем, что ты просил, Лёха.