— Какое мрачное место!

Франсуаза подумала, что это замечание несправедливо. Они расположились здесь, как в вагоне, словно собирались в путешествие; ей даже казалось, что своим позвоночником она ощущает покачивание поезда. Внезапно ее охватила какая-то безудержная веселость. Подталкиваемая неизбежной необходимостью, она сказала:

— Представьте, что из-за вас со мной недавно произошло нечто необычайное!

— Из-за меня?

— Да! Отец узнал, что несколько раз после занятий я ходила с вами в кафе выпить вина. Он, никогда не интересовавшийся, как я провожу время, вдруг почувствовал на себе ответственность главы семейства. Разозлился, отчитал меня, словно маленькую девочку, обозвал вас по-всякому!..

— Только потому, что вы ходили со мной?

— Потому что я продолжаю встречаться с вами после того, что произошло!

— А! Он в курсе…

— Да.

— Черт! — воскликнул Козлов, комически подняв брови, с видом беспокойства. — Надеюсь, вы встали на мою защиту!

— Разумеется!

— Что вы ему ответили?

Она вздрогнула, удивившись тому, что тремя репликами преодолела такой длинный путь. Теперь уж прятаться, отступать стало невозможно. Разные мысли теснились у нее в голове. Она укрылась молчанием.

— Что? — спросил он. — Я задал вам вопрос. Что вы ответили своему отцу?

— Это не имеет значения, — прошептала она.

— Для вас, может быть, но не для меня. Мне нужно знать, что вы обо мне думаете, Франсуаза?

Она покачала головой.

— Я ему сказала то, что… то, что… мне пришлось ему сказать…

— И вы его не убедили?

— Не вполне.

— Все же он не запретил вам продолжать занятия русским языком?

— Нет… точнее, не то чтобы запретил…

— Но вы должны были пообещать ему больше со мной никуда не ходить!..

Она заколебалась:

— Я постаралась совершенно ничего ему не обещать!

— Как же в таком случае вы вышли из положения?

Она изворачивалась, а он не давал ей уйти. Ускользнуть от него было невозможно. Но так ли уж она не хотела, чтобы ее преследовали, догнали и добились признания? Оправдание, подброшенное ее сердцем рассудку! С широко раскрытыми глазами она погрузилась в пустоту. Бутылочно-зеленый радиатор занял все ее воображение.

— Я сказала отцу, что вы хотите на мне жениться, — прошептала она.

Козлов замер. Потом беззвучный смех исказил его лицо:

— Как? — пробормотал он. — Вы ему это сказали?

Он все еще смеялся, сощурившись, растянув в улыбке рот, выставив вперед костистый подбородок. Франсуаза тоже натянуто засмеялась.

— Разумеется, — продолжал он, — вы имели полное право так сказать, потому что я вам это предложил!

Она перестала смеяться. Как узнать, что он думает? Да и знает ли он это сам? Непредсказуемый, по его собственному признанию. С ним ничего нельзя было поделать! Она отдала бы все что угодно, чтобы этого разговора не было, чтобы она не приходила сюда.