— Моя маленькая Франсуаза… — начал Козлов.

В глубине коридора открылась дверь.

— Господин Шевалье-Виньар только что пришел, — сообщила секретарша.

Козлов поднялся со стула:

— Подождите меня, Франсуаза. — Я на пять минут.

Он проследовал за секретаршей. Дверь закрылась. Франсуаза осталась одна в зеленой коробке с громадным радиатором в качестве единственного собеседника. Ее первой мыслью было уйти. Но ею овладела какая-то сладкая инертность. Ее мышцы расслабились, мозг напряженно работал. Она не собиралась бежать, как тогда! Если она вообще уклонится от всех объяснений, все кончится тем, что он станет ее презирать. А ей все же хотелось сохранить его уважение. Этот радиатор был ужасен. Органные трубы, покрашенные в зеленый цвет. И какая жара! Она задыхалась. Окна не было. На улице, наверное, начинает темнеть. Проехал громадный фургон, от которого затряслись стены. Франсуаза вспомнила, как однажды, когда отец вел машину, какой-то фургон для перевозки мебели загораживал дорогу, ведущую в Бромей. Гигантский грузовик с двойными колесами, с огнями, загоравшимися то справа, то слева, с названием предприятия на табличке «Жобуж (Департамент Луаре)». Почему она об этом подумала? Грузовик раскачивался, тормозил на поворотах, не давал проехать. Наконец, резко рванув вперед, они его обогнали. Каким счастьем было увидеть перед собой свободное пространство! Скоро она испытает такое же чувство облегчения! Но время шло, Козлов не возвращался. Мало-помалу она теряла уверенность и желание его ждать. Резкий свет электрической лампочки утомлял глаза. Наконец он снова появился перед ней — решительная походка, насмешливые глаза, свободный плащ и черная прядь волос на лбу. Портфель у него заметно уменьшился в объеме. Он вздохнул:

— Уф! Не очень долго? Отец Шевалье-Виньар не переставая рассказывал о своих проектах. Впрочем, я ничего не слышал!

— Почему?

— Потому что я думал о том, что вы мне сказали!

Он вывел ее на улицу. Уже спустились сумерки, густые и холодные. Вокруг зажженных уличных фонарей дрожала светящаяся дымка. Витрины магазинов бросали яркий свет под ноги прохожим. Франсуаза видела слева от себя жесткое лицо Александра.

— Думаю, ваш отец взорвался на месте, когда вы ему сказали о браке, — вернулся он к разговору. — Разница в возрасте, ситуация без будущего — все, наверное, было упомянуто!

Она солгала:

— Нет. Просто он был настроен скептически.

— В отношении чего?

— В отношении моих шансов на счастье с вами.

— Но он же меня не знает!

— У него есть о вас представление как о человеке.

— Как о плохом человеке, в этом я уверен! А вы, Франсуаза, настроены скептически?

Она не ответила. Он остановился и обеими руками взял ее за плечи, чтобы заставить смотреть на него. Подняв голову, она встретила его взгляд, направленный ей прямо в глаза. Это был дерзкий и радостный взгляд, взгляд игрока.

— Почему бы не попытаться?

— Попытаться? — повторила она едва слышно.

— Да. Может быть, мы двое создадим необыкновенный союз!

— Вы так не думаете…

— Да нет, думаю!.. Или, скорее, я снова так думаю!.. Сколько раз нужно предлагать вам выйти за меня замуж, чтобы вы мне поверили?

Он пригнулся из-за своего высокого роста. Светящаяся витрина магазина холодильников резко освещала часть его лица в три четверти — щеку и уголок блестящего глаза. Франсуаза каким-то совершенно неопровержимым образом чувствовала, что все то, что она делала, все, что говорила до этой минуты, имело целью услышать от него именно те слова, которые она услышала.