Он кивнул в ответ.

 — Начинайте, — приказал Дирк, бросив на нее косой взгляд.

 Урсула приготовилась к тому, что должно было произойти, сделала несколько шагов к дивану и остановилась перед мужчиной. Перед пиявкой, как она их называла. Потому что именно за этим они сюда и пришли. Чтобы питаться девочками, заключенными в этом богом забытом месте.

 Подняв веки, странный вампир посмотрел прямо на нее. В его взгляде было равнодушие, которое заставила ее похолодеть. Но она подавила дрожь, пробежавшую по спине. Мурашки пробежали по ее коже, но она не смогла это предотвратить. Похотливая улыбка изогнула его губы, когда он заметил их.

 — Я буду пить из шеи, — сказал он.

 «Еще бы!» Большинство так и делали. Им нравилось впиваться своими грязными клыками в ее шею, пока они придавливали ее своими мерзкими телами, прижимаясь своими твердеющими членами к ней, как загнанные животные. Мало кто пил из ее запястья, а те, кто пил, в конце концов переходили к другим участкам тела, теряя контроль над своими действиями, когда ее кровь их одурманивала.

 Именно по этой причине в комнате постоянно находился охранник, заставлявший пиявку вытаскивать клыки, если становилось очевидно, что ситуация выходит из-под контроля. Охрана защищала девочек, но Урсула знала, что конкретно Дирку доставляет особое удовольствие наблюдать за ней.

 Сильный рывок за руку заставил ее потерять равновесие и упасть на диван. Прежде чем она смогла выпрямиться, вампир уже лежал на ней, удерживая своим сильным телом, а диван мягко поддерживал спину.

 Краем глаза Урсула заметила, что Дирк сел на диван напротив, широко расставив ноги и положив одну руку себе на промежность. Другой отцепил рацию от пояса и положил ее рядом с собой на диван. Казалось, что он уже начал ласкать свой член во время шоу, которое пришел посмотреть, только чтобы закончить после этого.

 Она с отвращением закрыла глаза и стиснула зубы, говоря себе, что справится с этим, как и во все предыдущие ночи. Просто надо отгородиться от всего вокруг. Подумать о лучшем месте, более безопасном.

 Грубая рука откинула ее длинные черные волосы с шеи, затем резко отела ее голову в сторону. Горячее дыхание пиявки коснулось ее, когда его голова приблизилась и рот дотронулся до ее уязвимой кожи. Она инстинктивно вздрогнула. Стон сорвался с губ вампира как раз перед тем, как он вонзил свои клыки в ее кожу.

 Боль была мимолетной. Унижение длилось дольше. Это было только начало. Когда он кормился от нее, жадно пил ее кровь, глотая ее, как человек, который только что пробежал марафон, воду, она почувствовала, как мурашки снова пробежали по ее телу.

 Они медленно двигались от шеи к туловищу, ползли к груди. Ее соски уже натирали футболку, а молния кожаной куртки вампира больно давила на чувствительную плоть. Когда покалывание достигло ее груди, оно соединилось с болью и послало горячее пламя, пронзившее ее тело.

 Она вскрикнула, не в силах больше сдерживаться. Ответом ей был стон пиявки, прежде чем Урсула почувствовала, как его рука блуждает по ее верхней части тела, лаская, хватая, сжимая. Урсула знала, что Дирк не остановит его, пока клиент не попытается засунуть в нее свой член, потому что ему нравилось наблюдать за ее дискомфортом, словно он мог видеть стыд, который затопил ее.

 Стыд, потому что действия вампира ее возбуждали.

 Она знала, что это не естественно, просто побочное действие кормления, и ничего не могла с этим поделать; тем не менее, ей было стыдно за реакцию своего тело. То, как ее бедра выгнулись навстречу, как плоть терлась о его твердеющий член, как соски искали зубцы молнии его куртки, чтобы найти облегчение. Облегчение, в котором ее похитители отказывали ей в течение трех лет.

 С каждым глотком из ее вены все больше ощущений наполняло ее тело, разжигая потребность, которая росла до монументальных размеров.