|
Ускорение метаболизма. Ускорение до такой степени, что человек должен есть почти непрерывно, чтобы поддерживать свое существование. И жертва этой болезни стареет прямо на глазах. Кожа покрывается морщинами, волосы седеют, зубы выпадают. За несколько дней он проживает годы, и через неделю или десять дней он умирает от старости, — Глаза Харта сузились, и его голос зазвучал резче, — У наших медиков нет никакого ключа к разгадке. Они не смогли определить, какой микроб или бактерия или что-нибудь еще является причиной болезни. Они знают, что это инфекция, и на этом их знания заканчиваются. Причина им неизвестна. Они не знают, как предотвратить или вылечить эту болезнь. Пока каждый, кто заболел, умирает — или вот-вот умрет.
Харт не спускал с Джексона холодного взгляда. — Я даю тебе шанс, — сказал он, — оказать человечеству великую услугу. Должна быть какая-то причина, по которой Нью-Чикаго не был поражен болезнью. Если ты смог бы найти, в чем эта причина… неужели ты не понимаешь, Боб, это — шанс спасти Землю! — Это — шанс для «Вечерней ракеты», чтобы заработать миллиард долларов. Первоклассная акция! — прорычал Боб, — Заголовки огромными буквами: «Репортер “Ракеты” находит средство для лечения голодной болезни». Харт вздохнул. — Есть только одна вещь, которая вызовет отклик в твоей противной душе, — сказал он, — У тебя нет ни капли человеческого сострадания. У тебя сердце из закаленной стали. Сколько «Ракета» должна заплатить тебе, чтобы ты отправился на Венеру? Боб задумался. — Я ненавижу эту планету, Харт, — сказал он наконец, — Мне вообще не нравится эта затея. Там слишком много жуков. Слишком много проклятых жуков. Скажем, премия… ну… так… приблизительно тысяч пять. — Хорошо! — прорычал Харт, — Теперь скройся с глаз моих, прежде чем я потеряю контроль над собой. Ты отправишься на Венеру при первой же возможности… и, да поможет мне Ханна, если ты провалишь это задание, я запишу тебя в поминальную книгу, и, более того, клянусь дьяволом, у тебя будет повод остаться там. Оказавшись за дверью, Боб мысленно дал себе пинка. — Ну и чертов же ты дурень! — Это он тоже адресовал себе. — Надо было потребовать десять тысяч. Он сразу бы мне их заплатил.
II
Зик Браун с грустным видом сидел на сломанном двигателе пред ветхой хижиной и наблюдал за своим приятелем Лютером Бидвеллом, который направлялся к нему. Лютер представлял собой неописуемое зрелище: одетый в синий комбинезон из хлопчатобумажной ткани, небритый, с грязным лицом. Его рваная шляпа свисала своими полями над копной спутанных волос, почти достигавших плеч. Он двигался неуклюже, то медленно, то почти переходя на галоп, — но так, словно ему не хотелось, чтобы кто-то подумал, что он спешит. Зик издали приветствовал его: — Здорово, Лютер. — Здорово, Зик, — ответил тот. Зик ждал, покуривая трубку, изучая взглядом свою жалкую венерианскую ферму. Поля, на которые уже вторгались джунгли, заросли сорняками, техника покрывалась ржавчиной, огромные лужи, от которых поднимался пар, затопили остатки посевов зерна. Из джунглей доносился пронзительный треск насекомых, которые в скором времени пожрут все, что смогут найти на полях. Что-то зашуршало в зарослях сорняка около кучи досок; Зик, стремительно повернувшись, увидел пару острых ушей и два блестящих глаза, уставившихся на него. Быстрым движением он схватился за кобуру, что висела у него на бедре. Но пока он вытаскивал пистолет, дьявольская морда исчезла. — Вот, черт… — беззлобно сказал Зик, — только высуни снова свою башку. |
