Он сел во внедорожник на глазах у десятка коридорных и прочей обслуги, как ни посмотри — западного мужчину пригласили в машину к саудовской женщине. Как это вообще устроено?

Сел, закрыл за собой дверь, и внутри воцарилась тьма. Улыбнулся, кивнул шоферу, и машина развернулась, миновала солдата на «хаммере» и выехала на шоссе.

Захра небрежно обмотала шарфом голову, но лица не закрыла. В золотистом свете ее карие глаза казались ярче и больше, чем в больнице, аккуратно очерчены голубыми тенями. Волосы — она сказала, с ними пришлось повоевать, — были так густы, что прическа будто не уложена, а высечена. Однако надо лбом занавесь челки, которую нужно раздвигать. И она раздвинула челку двумя пальцами, заново явив лицо.

Хотелось сказать что-то веское. Много чего хотелось сказать, но все требовало проверки на благопристойность. Что тут скажешь, перед шофером-то?

— Как дела в ЭГКА? — спросила она.

Как и Юзефа, ее забавляло, что он так надеялся на будущий город, столько о нем размышлял. «ЭГКА» она произнесла так, словно весь проект — нескладная глупость, только отвлекает от серьезных дел.

— Да вроде нормально. Строятся.

Она не поверила.

— Правда строятся, — сказал он. — Нужно время.

— Куча времени, — сказала она.

Они мчались по городу, меж сверкающих торговых центров и резиденций за высокими оградами. Шофер ткнул пальцем в окно и через плечо бросил пару слов.

— Он говорит, тут живет саудовский Марадона. Думает, нам интересно. Вам интересно? — спросила она.

Алан не понял, про какой дом говорит шофер, но они ехали по странному району, в Джидде таких полно, — богатые дома за оградами, выкрашены пастелью, стоят миллионы, а через дорогу громадный пустырь, где сотни мусоровозов сбрасывают строительные отходы. Повсюду аккуратные кучки мусора. Думал спросить у Захры, отчего так, но решил, что та может и обидеться. Неясно, гордится ли она своей страной, если это, конечно, ее страна. Он пока не понял.

— Воды?

На подставках аккуратно стояли два стакана.

Алан глотнул.

— Лучше? — спросила она.

— Спасибо.

Она поднесла стакан к губам — Алан посмотрел, как она пьет, прикрыв глаза, и в голове у него забушевали дикие мысли. Она отставила стакан, поспешно слизнула беглую капельку.

— Ехать больше часа, — сказала она. — Когда доберемся, все важное друг о друге уже узнаем.

Что оказалось более-менее правдой. Захра рассказала о средней школе в Женеве. О бывшем любовнике, который ныне свергает тунисское правительство. И как она пробовала ЛСД. И работала на «Исламскую помощь» в лагерях беженцев в Курдистане. Год в кабульской больнице. Алан слушал и понимал, что биологический вид, который представляет он сам, на земле не так уж и необходим.

— Значит, будете встречаться с королем, — сказала она.

Хотелось бы верить, что это производит на нее впечатление.

— Ну, так задумано.

— Сами представите Абдалле проект?

Хорошо бы сказать «да». Но огромный опыт самоуничижения понудил ответить:

— У нас команда. Я не очень разбираюсь в технике. Меня взяли, потому что я знаком с его племянником, — раньше был знаком.

— А конкуренты кто? — спросила она.

— Не знаю. Пока мы в шатре одни.

— В каком шатре?

— Не спрашивайте.

— Не буду.

Она отвернулась к окну, будто искала там вдохновения.