– Киданули они тебя – пешком вернулись.

– Одежда у них новенькая, обещали мне ее отдать, три куртки, сапоги, штаны… Мне бы не помешало, я бы не отказался.

«Самсон Ильич…»

И тут все сошлось. Холмогоров вспомнил видение, вспомнил пасеку, виденную сегодня днем и виденную раньше, вспомнил седой крепкий затылок и имя – Самсон Ильич, – мед, пасечник, пчелы.

– Их надо спасти, они погибнут! – Холмогоров побежал к дому Казимира Петровича Могилина.

Регина еще не спала, она проверяла тетради своих учеников, когда Холмогоров постучал в дверь.

– Что случилось? – воскликнула Регина.

– Регина, мне кажется, я знаю. Нужна лодка, фонарь, быстрее!

Они втроем побежали к реке. Казимир Петрович отставал, Холмогоров поторапливал:

– Быстрее! Быстрее!

Ветер стих совершенно. Пейзаж стал недвижимым, как на фотографии, мрачным, темным.

– Казимир Петрович, оставайтесь здесь! – вскочив в лодку, бросил Холмогоров. – Регина, ты умеешь управлять?

Регина завела мотор.

– Нет, я с вами, – заявил Могилин.

– Оставайтесь здесь, идите в милицию, скажите майору Брагину, чтобы ждал нас здесь, мы скоро вернемся.

– Майору Брагину? Зачем?

– Идите, Казимир Петрович, это очень важно!

– Что вам стало ясно? – перекрикивая шум мотора, спрашивала Регина.

– Я, кажется, понимаю, что здесь происходит. Можно быстрее?

– Нет, нельзя, это же не машина. Через полчаса лодка врезалась в берег.

– Ты не ошиблась, Регина, это здесь?

– Да, кажется, здесь.

Они побежали: Холмогоров впереди, Регина следом. Через четверть часа они добрались до того места, где днем видели искателей клада – Самсона Ильича и двух его людей. Если бы не молния, то рассмотреть что-либо было бы почти невозможно. Синяя вспышка, ломаный зигзаг, острие которого уперлось в землю, залив все слепящим ярко-синим светом. Регина испуганно жалась к Холмогорову. Странно, но совершенно не было ветра и ни капли дождя, хотя тучи висели так низко, что Регине казалось, протяни она руку, и пальцы спрячутся в них. Бухали глухие далекие раскаты грома, похожие на артиллерийскую канонаду, только более грозные и страшные.

– Жуть какая-то, – пробормотала Регина.

– Да, на карту, Регина, поставлено многое.

Они выбрались на поляну. Сверкнула молния, Регина испуганно вскрикнула:

– Там человек лежит.

Светя фонариками, они медленно двинулись к самой ближней яме. Холмогоров скользнул лучом фонарика по черной земле к страшному провалу ямы. Лукин лежал, запрокинув голову, правая рука сжимала пистолет, палец застыл на курке. Холмогоров приблизился, Регина пряталась за его спиной.

– Не ходите, не ходите, Андрей Алексеевич, давайте уйдем!

Холмогоров приблизился к телу Лукина. Сверкнула молния, Регина истошно закричала. Тени советника патриарха и школьной учительницы метнулась в сторону.

– Господи! – произнес Холмогоров, светя фонариком в лицо Лукина: оскаленный рот, широко открытые глаза, лоб и волосы перепачканы черной землей. Холмогоров всматривался, словно что-то искал. По остекленевшему глазу, уже мертвому, ползла мокрая пчела. Эта пчела показалась Холмогорову огромной.

– Наверное, тебе, Регина, надо вернуться.

– Нет, я с вами.., с тобой.

– Мне надо идти туда.

Два охранника Лукина лежали на дне огромной ямы, присыпанные обвалившимися комьями земли.