- Так вы сделанные! Колдуны выводят вас где-нибудь в лесу, как... Как не знаю, с чем и сравнить. Таких уродов, как вы, на нашем острове природа не поселила. Думаю, и на Большой Земле тоже. Вас делают колдуны, бедняг, чтобы вы всю жизнь были их рабами, да? Мне вас жаль.

Это явно оказалось больной точкой ревунов. Жалость - самое страшное оскорбление. Не имея права растерзать пленника, они стали методично избивать его, пиная когтистыми лапами. Грамон потерял сознание, уверенный, что умирает, и в последний мигу даже попытался восславить Мать-Деву, хотя и вперемешку с ругательствами.

Какого же было его разочарование, когда открыв один глаз - второй полностью заплыл - Хью увидел все тот же берег и всю ту же кампанию. Волч уже умер, по его сизому языку как по мостику взбегали с песка муравьи. Странно, но ревунов в качестве пищи он не заинтересовал, зато своих сородичей они успели распотрошить. Теперь трое жадно вылизывали мясо, явно стараясь удержаться от пожирания его сырым, четвертый сильно бил двумя камнями над кучкой принесенного хвороста.

- Помочь? - Грамон не узнал собственного голоса, а ревуны, похоже, и вовсе его не услышали.

Сколько прошло времени?.. Судя по солнцу, не так уж много. До обеда еще далеко. Вот как много можно успеть, если не бездельничать! Скоро придет колдун и тогда... Заскрипев чудом оставшимися во рту зубами от боли, коротышка сел. Лемуты по прежнему не обращали на него внимания. Может быть, обиделись?..

Море. Прилив продолжался и теперь волны лизали песок всего в пяти шагах от пленника. Если нога выдержит, то можно успеть добежать до воды и попытаться ее вдохнуть. Вдохнуть как можно глубже, чтобы не выдохнуть потом, как бы ни стучали. Хью очень медленно подтянул под себя ноги, потом, зажмурившись, встал. Его качало, а когда коротышка смог раскрыть единственный глаз, рядом стоял лемут. Тварь мерзко скалилась, а потом сильно ударила пленника в грудь кулаком.

Хью задохнулся от удара, и обо что-то сильно ударился спиной. Меч! Он повалился прямо на дохлого волча. Если бы руки слушались... Но Грамон их просто не чувствовал. Если сейчас дотянуться до лезвия, и начать вместо веревки резать пальцы, то он ничего и не заметит. И все же Мать-Дева не спроста оставила ему оружие. Стараясь не показать виду, что чувствует спиной оружие, пленник откинул голову, расслабился.

Лемут вернулся к своим товарищам. Уже горел огонь, куски мяса начали источать убийственный запах. Если что-то делать, то сейчас, когда твари поглощены этим ароматом, и сидят к нему вполоборота. Хью тихонько повернулся на бок, зубами взялся за меч и вытащил его из тела волча. По крайней мере, теперь можно попытаться им зарезаться. Но аппетит приходит во время еды, и только что собиравшийся утопиться коротышка задумался о шансах на жизнь.

Прежде всего руки. Пока они за спиной, ремень не разрезать. Грамон попробовал согнуться, чтобы протянуть связанные руки под ногами, вытащить их вперед. Ничего не вышло, стянули на совесть, чуть ли не возле локтей. Тогда, значит, надо... Надо укрепить меч лезвием вверх и вести его наугад, между лопатками. Может, и не останется Хью без рук, а больше надеяться не на что: жрут ревуны быстро.

Копать песок разбитым лицом - не большое удовольствие. Можно было бы пустить в ход ноги, но это может привлечь внимание. Хью старался внушить себе мысль, что жалеть себя в его ситуации совершенно глупо, но кто-то внутри спорил и продолжал противно стонать от боли. Он так извивался, что в какой-то момент вдруг почувствовал руки. Не полностью, но хотя бы слабое покалывание примерно в кистях.

Когда выкопанная яма сровнялась с длинной меча, он кое-как установил его на рукоятку и осторожно засыпал. К этой операции нос отнесся уже как к ласке. Песок почти скрыл под собой лезвие, оставив наверху лишь на дюйм стали.