– С тобой всё в порядке? – спросил Сергей из темноты.
– Да, я в норме. Не спится что-то, – вяло ответил Пётр. Пойду попробую соснуть. Идиотский отдых… Ливень, гроза, бессонница…
Всё тело Петра, как ему казалось, было наполнено необъяснимым ощущением тяжести, которая переливалась из одной конечности в другую, вспыхивала внутренними вулканическими извержениями, разливала по груди огонь, в считанные секунды сменявшийся чувством озноба и образованием гигантских льдин в желудке. Временами Петру чудилось, что сердце прекращало стучать, и тогда он слышал пугающую тишину внутри себя. Он вздрагивал, и организм вновь начинал работать.
– Фу ты, мать твою, – шептал Чернодеревцев, – идиотские сны… А говорят, что природа благотворно влияет… Чтоб я ещё хоть раз… Нет, после этого «отдыха» надо сразу на Французскую Ривьеру рвануть…
***
Открыв рано утром глаза, Пётр увидел, что все ещё спали. В маленькие окна струился серый свет, не столько озаряя помещение, сколько наполняя его какой-то полупрозрачной дымкой. По всему полу были разложены спальные мешки, в которых мирно посапывали туристы.
«Дикость какая-то, – подумал Пётр, вслушиваясь в возбуждённое биение сердца, – чёрт дёрнул меня потащиться в этот поход, где даже нельзя получить кровать на ночь под крышей. Будьте вы все неладны, любители романтики! Скорее бы всё это закончилось…»
За окном продолжал ровно шелестеть дождь по листве, правда, заметно поунявшись. Капли по-прежнему гулко барабанили по крыше и звонко шлёпались в лужи. По небу сплошным рыхлым ковром ползли низкие серые облака.
Оглядевшись, Чернодеревцев заметил, что жены в доме не было. Ушла. Ушла в столь ранний час. Куда бы это? Впрочем, разве это тайна? Конечно, с конюхом этим, с красавчиком Женей мчалась. Даже дождя не испугалась.
Пётр осторожно поднялся и перешагнул через спящих людей, беззвучно направляясь к деревянному столу, на поверхности которого виднелись среди жестяных и пластиковых кружек и нескольких алюминиевых мисок два разложенных перочинных ножичка и один тускло мерцающий широкий охотничий резак. Переступая через спящих, Пётр вдруг понял, что его шаги совсем не слышны, и подивился этому. Он принадлежал к категории людей, которые обязательно при ходьбе задевали стоявшие рядом предметы. Один из его друзей сказал как-то Петру: «Ты, дружок, в параметры своего тела не вписываешься». Но сейчас он шёл почти беззвучно и сразу обратил на это внимание. Откуда взялась эта кошачья мягкость? Откуда вдруг пришло к нему умение красться, как крадутся звери на охоте? Да и не пытался он идти бесшумно, вовсе не пытался, это получалось само собой, будто умение это жило столетиями у него в крови.
Он остановился перед столом и протянул руку к охотничьему ножу.
«Зачем он мне?» – спросил Пётр себя, но не смог ответить на безмолвно заданный вопрос. Тем временем пальцы осторожно обняли рукоять и взвесили оружие на руке, словно примериваясь к нему. Да, это было вовсе не лезвие для нарезания хлеба и колбасы, это было оружие, простое, но по-настоящему смертоносное. Пётр чувствовал это. Пётр слышал холодную силу стремительного удара, затаившегося в кончике ножа, силу змеиного укуса, силу молнии.
Откуда пришло к Петру это незнакомое доселе чувство родства с оружием? Никогда прежде он не испытывал страсти к пистолетам и саблям, никогда не коллекционировал ничего подобного, в отличие от многих людей его круга. Теперь же…
Пётр мягко выскользнул за дверь и остановился, пряча нож на пояс. Земля под ногами мокро чавкнула, отзываясь на его шаги. Мелкий, заметно стихший за ночь дождь рассыпал повсюду серую водную пыль.
В душе Петра Чернодеревцева творилось что-то странное, что-то особенное, что-то незнакомое. |