— Интересно, как выглядел бы дом, если бы его целиком отделала Патриция? — задумчиво произнесла Нина. Собралось уже довольно много народу. Все ждали, когда часы пробьют десять и начнется аукцион. — И что бы сказала Патриция об этой распродаже?

— Она бы сказала, что, если наследники оказались такими дураками, раз уж решили расстаться с великолепными вещами, она воспользуется их глупостью и не упустит возможности стать владелицей роскошных предметов. Во всяком случае, так сказала бы моя бабушка — Серена Кортланд, а поскольку они с Патрицией принадлежали к одному поколению… — Марисса не закончила свою мысль.

— Мы не оправдываем их ожиданий, — сказала со смехом Нина. Они договорились о том, где встретятся во время перерыва, так как прозвучал сигнал, возвещающий о начале аукциона. — Но я твердо знаю, — добавила она, — что если бы обе наши бабушки были сегодня здесь, они бы посоветовали нам наслаждаться жизнью и не расстраиваться, если мы и упустим что-нибудь из понравившихся вещей. Мы обязательно купим все, что нам нужно!

Несколько часов спустя Нина призналась сама себе, что очень довольна сегодняшним днем, хотя у нее ныла спина и голова раскалывалась от боли. Она упустила пару прекрасных серебряных викторианских ложек и отделанную бархатом кожаную шкатулку с позолоченными ложечками для ягод, но приобрела подсвечники из цветного стекла работы Стейбейна и десять десертных тарелок 1920 года. Кроме того, Нина стала обладательницей лакированной китайской коробочки для чая, небольшого расписного кашпо, нескольких эмалированных коробочек размером не более трех дюймов и шкатулки из черепаховой кожи, инкрустированной золотом.

После обеденного перерыва аукцион продолжил свою работу. Нина пополнила свою коллекцию французскими позолоченными пудреницами, несколькими серебряными рамками для картин в стиле арт-деко, дюжиной французских хрустальных солонок и антикварным блюдом для спаржи.

— Как ты думаешь, что стало с теми вещами, которые оценочная фирма не выставила на аукцион? — спросила Нина Аманду Лин Тэйлор, когда они стояли в пустой оранжерее, ожидая, пока сотрудники, занимающиеся доставкой покупок клиентам, заполнят все необходимые документы. — Мы с Мариссой шутили на тему, что наследники были бы рады и полотенца выставить на продажу, но теперь я думаю — а действительно, где же остальное?

— Мне пришла в голову та же самая мысль, — ответила Аманда — стройная молодая женщина, одного с Ниной роста, чьи тонкие каштановые волосы сегодня были заплетены в косичку. — Я слышала, как одна из продавщиц сказала, что здесь была куча хлама — это ее слова, не мои, — который вывезли в конюшню и завтра на него приедут взглянуть старьевщики.

— А может, нам стоит тоже пойти туда? Прямо сейчас, — сказала Нина с многозначительной улыбкой. — У меня есть предчувствие…

— У меня тоже, а раз мы с тобой друг другу не конкуренты…

— Чего же мы тогда ждем?

Всем антикварам, независимо от размаха их бизнеса, присуща одна черта: все они обладают «предчувствием». Именно благодаря этому «нюху» им удается находить свои сокровища. Конечно, предчувствия не всегда оправдываются, но никто никогда и не пренебрегает ими. И сейчас было неважно, что Нина и Аманда терпеть не могли друг друга — значение имело только то, что их интересы в приобретении антиквариата не совпадали.

— Мы оказались правы, — отметила Нина, когда они увидели, что было свалено в конюшне под видом хлама.

Аманда купила покрывала, бело-голубые кувшинчики начала столетия, очаровательных плюшевых медведей и охотничьи манки.