– Паша, что тут у тебя? – не сразу разглядев нас в полумраке палатки, спросил Лерман. – Мне доложили, что к тебе доставили двух подозрительных людей.

– Здравия желаю, Анатолий Абрамович! – обрадовался я. – Какая-то странная тенденция выработалась – каждый раз вас встречаю! Как ваше ранение в руку, зажило?

– Вы кто? – прищурившись, видимо, глаза еще не привыкли к полутьме, спросил Лерман. – Хм, голос знакомый…

– Брест сорок один, Анатолий Абрамович! – с улыбкой сказал я.

– Товарищ батальонный комиссар? Виталий Дмитрич? Это вы?! – охнул от неожиданности Лерман.

– Я, Анатолий Абрамович, собственной персоной!

Лерман порывисто шагнул ко мне и неуклюже обнял. Вот уж чего я не ожидал от бывшего учителя…

– Простите, Виталий Дмитрич, что-то я… расчувствовался, – отстранившись, пробормотал «кровавый сталинский опричник».

– Как вы здесь очутились, Анатолий Абрамович? – пришел я на выручку Лерману.

– Меня назначили в первую гвардейскую дивизию личным приказом наркома! – с ноткой гордости сказал Лерман.

«Чтобы курировать действия Батоныча, докладывая напрямую Берии!» – догадался я.

– А мы здесь… проездом! – усмехнулся я. – Вот только ваш… э-э-э… коллега нас как-то… неласково… встретил!

– Паша, в чем дело?! – резко повернулся к особисту Лерман.

– Он отказывается пароль принимать, при женщине матерился, – наклонившись к уху Лермана, наябедничал я.

– Товарищ старший лейтенант госбезопасности, да я… да они… А у них документов никаких нет и вот такое оружие, явно несоветское! – возмущенно заорал «особист Паша». – Их в лесу разведчики поймали, а он мне только и твердит: «я батальонный комиссар», да талдычит про какой-то Брест.

– Оружие, кстати, совершенно советское – автоматический пистолет Ярыгина, – усмехнулся я.

– Паша, да ты, оказывается, дурак… – ласково произнес Лерман. – Впрочем, про пароль он мог и не слышать – когда циркуляр рассылали, он в Кременчуге уркаганов на колхозном рынке гонял, на фронт всего две недели назад попал. Но все равно – обязан был немедленно доложить мне о любых странностях! Пшел вон, балбес!

«Особист Паша» трясущимися руками упаковал в пижонистую кожаную папку листы бумаги со стола и вышел из палатки на негнущихся ногах.

– С кем приходится работать! – печально покачал головой Лерман. – Вы, Виталий Дмитрич, простите нас! Недоработка!

– А вас, Анатолий Абрамович, я смотрю, в звании повысили! Поздравляю!

– Спасибо! – Мне показалось, что Лерман стесняется. – Присвоили внеочередное, это верно. Еще и орденом «Знак Почета» наградили!

«Небогато! – подумал я. – Впрочем, особенными геройствами товарищ следователь и не отличился».

– Да что мы про меня! – вскинулся новоявленный старший лейтенант госбезопасности, носящий в петлицах две майорские «шпалы». – Вы-то тут как очутились? И не один, а с… дамой?

– Это не дама, а военврач Сморкалова! – утрированно суровым тоном произнес я.

– Простите, товарищ военврач! Не хотел вас обидеть! – немедленно извинился Лерман, как будто слово «дама» являлось оскорблением.