Светлана нервно хихикнула.

– Отвечаю на ваш вопрос, Анатолий Абрамович: я выходил из вражеского тыла после выполнения специального задания командования. По пути подстрелил пятерых фрицев, вот их солдатские книжки – зольдбухи. Еще я с них автомат снял, но его, кажется, разведчики отжать решили. Но и фиг с ним, пусть пользуются, мне не жалко. Скажите мне скорее, не томите: жив ли генерал Бат?

Лерман поперхнулся.

– С утра был жив!

– А после полудня?

– И после полудня тоже! – задумавшись буквально на несколько секунд, ответил Лерман. – Я слышал его голос по рации.

– Как мне с ним связаться? – нетерпеливо спросил я.

– Не знаю, – пожал плечами Лерман. – В эфире черт-те что творится, похоже, что не только мы «глушилки» используем, но и немцы свои включили. Но если судить по последним докладам с передовой, мы немцам врезали крепко. Гудериан отступает к Барановичам. О, я вижу, что вы ранены? Так вам в медсанбат надо!

– Товарищ… хм… старший лейтенант! – сказала Света по-строевому. – В медсанбат нужно мне!

– Вы тоже ранены? – недоуменно воскликнул Лерман.

– К счастью – нет! Но я врач! Хирург!

– Доктор медицинских наук! – добавил я значительно.

– О-о! – впечатлился Лерман. – Конечно, конечно! Я вас лично провожу.

Еще бы он не хотел проводить такую кралю, мысленно рассмеялся я. А краля тем временем выставила непременное условие:

– Только дайте мне что-нибудь вместо этих ужасных туфель!

– А-а… – растерялся Лерман, словно ядовитых змей рассматривая ее заляпанные грязью остроносые кожаные туфельки на высокой шпильке. – Мы вам что-нибудь подберем!

– Подберите и мне, Анатолий Абрамович! – уже в спину уходящему гэбэшнику сказал я. Тот только кивнул, не оглядываясь.

Не прошло и четверти часа, как Лерман вернулся, притащив чистый, но явно ношенный и со следами штопки танкистский комбинезон. Когда-то, видимо, черный, но сейчас, после многочисленных стирок, практически светло-серого цвета. Следом за ним худенький боец внес огромные яловые сапоги, явно сорок шестого размера, и кусок ткани.

– Это мне в медсанбате вручили. Комбез хоть и не новый, но выстиранный! – объяснил гэбэшник. – А сапоги только такие были и сорок первого размера. Маленькие мы Светлане Алексеевне отдали, а эти вам.

Пока я переодевался, худенький красноармеец, достав складной нож, располовинил принесенную ткань и положил куски рядом со мной. Мне потребовалось почти пять секунд, чтобы догадаться – это портянки.

Штанины оказались коротковаты, но вкупе с сапогами – некритично. А верхняя часть комбинезона была даже несколько широковата, что мне понравилось – не люблю одежду в обтяжку. Сапоги, к моему удивлению, пришлись почти впору. Форменного ремня мне не принесли, и я застегнул на талии свой «тактический» пояс с пистолетом. Правда, за счет оливкового цвета он смотрелся несколько чужеродно, но лучше так, чем ходить расхристанным.

– Удалось связаться с комдивом! Генерал жив и почти здоров! – порадовал Лерман, критически оглядев мой новый облик и удовлетворенно кивнув.

– Что значит: почти? – немедленно взвился я.

– Легкое ранение, как он сам сказал! Товарищ Бат скоро вернется в расположение штаба.

– А как обстановка в целом?

– Мы победили, но у нас очень тяжелые потери. Генерал сказал, что немцы отступили на Столбцы, бросив раненых и всю поврежденную технику, но сохранили боеспособность.