– Я тоже хочу тебе кое-что показать. Пойдем со мной, Шестьсот Шестьдесят Шесть.

По мере того как его источник приближается, оно, похоже, становится все яснее и отчетливее.

Вот! Теперь я могу его разобрать.

Невероятно! Сообщение и правда адресовано мне, причем идет не с моей поверхности, а извне.

Сигнал, посланный… из космоса.

Но что это все может означать?

Эту фразу в его адрес бросил бездомный. Угрожающе жестикулируя, он продефилировал шаткой походкой, рухнул в канаву и тут же уснул. Не обращая на него никакого внимания, Давид Уэллс в полном одиночестве пошел дальше по улице, таща за собой чемодан на колесиках, в котором уместилось все самое необходимое: ноутбук, дюжина нижнего белья, дюжина пар носков, дюжина рубашек, дюжина брюк, пара кроссовок, солнцезащитные очки, кепка, туалетные принадлежности и бумажный вариант «Энциклопедии Относительного и Абсолютного знания», написанной его прадедом.

Ученый шагал вперед, и его постепенно охватывало ощущение, что он постепенно превращается в такого же бомжа, валяющегося в канаве. Он даже отвернулся, чтобы не видеть этой картины будущего, которое, возможно, его ждало и которого он так боялся. После внезапного разрыва с Авророй он понятия не имел, куда идти.

Пошел дождь. Капли замерзали, превращались в кусочки льда и хлестали его по лицу.

Бабочка должна взлететь к свету?

Давид увидел перед собой мигающую неоновую вывеску:

«Отель Икар». Он на мгновение застыл в нерешительности, но, учитывая, что в образе человека, воспарившего к солнцу, но рухнувшего вниз, когда оно расплавило его крылья, не было ровным счетом ничего утешительного, предпочел повернуться и зашагать в сторону бульвара Сен-Мишель (сей святой изрубил на куски не одного дракона). На глаза ученому попадались и другие, не столь символичные вывески, но что-то удерживало его открыть дверь и направиться к стойке администратора, будто он боялся, что его узнают, и тогда всем станет известно, что его выгнала из дому собственная жена под тем предлогом, что ей с ним стало скучно. В этой ночи, настроенной к нему крайне враждебно, Давид продолжал бродить по тротуарам. На смену снежной крупе пришел настоящий град.

На мгновение забыв о личных проблемах, Давид подумал, что погода с каждым годом все больше сходит с ума.

Наверное, по причине загрязнения и таяния льдов на Северном полюсе.

Наконец, ученый решил провести ночь в своем кабинете в Сорбонне, где имелся раскладной диван.

Он набрал у входной двери код и направился на кафедру эволюции. По дороге, шагая по длинным коридорам факультета, Давид скользил взглядом по портретам отцов-основателей этой науки, от Демокрита до его отца, Чарлза Уэллса, включая Аристотеля, Джордано Бруно, Бюффона, Жана Батиста Ламарка, Чарлза Дарвина и Грегора Менделя.

Тяжелое наследие наших предков, пытавшихся понять, кто мы, откуда взялись и куда движемся.

Давид подошел к кабинету и отпер дверь собственным ключом. Помещение показалось ему достаточно просторным, чтобы провести в нем первую ночь семейной драмы. Он почистил зубы в туалетной комнате и увеличил мощность обогревателя. Крыша звенела от града, лупившего по ней пулеметными очередями. Он был рад, что нашел на эту ночь пристанище, где ему не придется выслушивать упреки жены, искать понимания у детей или ощущать на себе жалость коллег.

На фоне расставания с женой Давид вдруг осознал, что за последние десять лет напрочь забросил научные исследования. Когда-то он собственноручно начертал на стене кривую эволюции, которая сначала поднималась от приматов к Homo sapiens, а затем резко уходила вниз и заканчивалась эмчами.

Справа перед ним красовались результаты собственных опытов. После успешного завершения проекта по созданию микролюдей он, в продолжение темы, попытался сотворить «наночеловечество», гуманоидов размером не 17, а 1,7 сантиметра.