– Мир–это всего лишь иллюзия, Мартина! Ты и я в вечности– вот единственная истина. И это возможно. Сейчас.

Он выпрямился, двинулся к ней, он взывал о жалости.

– Не двигайся!

– Подбери ключи. Заведи машину, давай уедем в Руасси. Ты не представляешь, что я могу тебе дать!

– Не двигайся, говорю тебе!

Движение справа, металлический звук. Она быстро повернула голову. Человек с камерой, поддерживаемый сзади звукооператором, вскарабкался на капот автомобиля. Гедж смотрел на них, плечи его красивого пальто были забрызганы кровью. Вокс снова завопил:

– Ты же не убьешь меня перед камерой! Пойдем со мной! Пошли их всех к черту, и пойдем.

Она держала его на мушке, ее руки не дрожали. «Этот мир так сладок, этот мир так жесток», – подумала она, и тут ее обогнул Алекс. Он остановился. Окровавленная рука безвольно свисала вдоль туловища. Здоровой рукой он держал наручники и знаком велел ей следовать за ним. Вдвоем им удалось надеть наручники на Жюльена Кассиди.

– Я люблю тебя, Мартина Левин, я люблю тебя, я люблю тебя! – кричал он, извиваясь на капоте. – Ты не представляешь, как я люблю тебя!

– Это гениально. Лучший кадр в моей жизни, – сказал Фред Гедж и упал без сознания.

Два офицера судебной полиции с недовольными лицами смотрели на телевизионщиков.

– Уберите этих разгребателей дерьма, – тихо приказал им Матье Дельмон.

– По‑моему, шеф, они и так уходят, – сказал философски настроенный охранник.

– Им же лучше!

В фургончике медицинской службы Алексу Брюсу накладывали повязку на руку, а не спускавшая с него глаз Мартина Левин допивала третью чашку кофе. Матье Дельмон выждал, пока машина «Франс‑2» повернет на проспект Президента Вильсона, и заглянул в фургон.

– Алекс?

– Да, шеф?

– Виктор попал в аварию.

– Он не умер? – услышал свой голос Брюс.

– Нет. Но ему очень скверно. Кассиди напал на него по дороге из аэропорта. Автокатастрофа.

– Где он сейчас?

–В госпитале «Клод Бернар» в Биша.

– Я туда поеду!

– В вашем‑то состоянии? Не лучшая идея двадцатого века.

– Ничего, в двадцать первом исправлюсь. Виктор – мой лучший друг. Он и Фред Гедж.

– Гедж? О вкусах не спорят. Ох, да делайте что хотите, Алекс. Но я бы все‑таки хотел, чтобы вы присутствовали, когда этого мерзавца поведут по ступенькам комиссариата. Пресса, радио, телевидение – все на свете уже толпятся у решетки. И ваши ребята там. Ждут его в полном составе.

– И хорошо. Мы взяли его благодаря их работе. Но я поеду к моему другу в Биша.

– Я с тобой, – сказала Мартина Левин.

– А ты не хочешь посмотреть, как мерзавца поведут по ступенькам?

– Я хочу быть с тобой.

– Ладно! Я вас оставляю, ребятки, – сказал Дельмон обиженным тоном и повернулся, чтобы уйти. – Кажется, вам есть о чем поговорить друг с другом.

– Когда доведем дело до суда, я смогу почитать тебе словарь, – сказала Левин, подходя к Брюсу.

– Мартина, мы обнимемся, когда повидаем Виктора.

– Да, да, понимаю – мужская дружба прежде всего!