|
ГОЛОВЫ РАЗВЛЕКАЮТСЯ Головам Тома и Брике еще труднее было привыкнуть к своему новому существованию, чем голове Доуэля. Его мозг занимался сейчас теми же научными работами, которые интересовали его и раньше. Тома и Брике были люди простые, и без тела жить им не было смысла. Немудрено, что они очень скоро затосковали. - Разве это жизнь? - жаловался Тома. - Торчишь как пень. Все стены до дыр проглядел... Угнетенное настроение "пленников науки", как шутя называл их Керн, очень озабочивало его. Головы могли захиреть от тоски прежде, чем настанет день их демонстрации. И профессор Керн всячески старался развлекать их. Он достал киноаппарат, и Лоран с Джоном вечерами устраивали кинематографические сеансы. Экраном служила белая стена лаборатории. Голове Тома особенно нравились комические картины с участием Чарли Чаплина и Монти Бэнкса. Глядя на их проделки, Тома забывал на время о своем убогом существовании. Из его горла даже вырывалось нечто похожее на смех, а на глазах навертывались слезы. Но вот отпрыгал Бэнкс, и на белой стене комнаты появилось изображение фермы. Маленькая девочка кормит цыплят. Хохлатая курица хлопотливо угощает своих птенцов. На фоне коровника молодая здоровая женщина доит корову, отгоняя локтем теленка, который тычет мордой в вымя. Пробежала лохматая собака, весело махая хвостом, и вслед за нею показался фермер. Он вел на поводу лошадь. Тома как-то прохрипел необычайно высоким фальшивым голосом и вдруг крикнул: - Не надо! Не надо!.. Джон, хлопотавший около аппарата, не сразу понял, в чем дело. - Прекратите демонстрацию! - крикнула Лоран и поспешила включить свет. Побледневшее изображение еще мелькало некоторое время и, наконец, исчезло. Джон остановил работу проекционного аппарата. Лоран посмотрела на Тома. На глазах его виднелись слезы, но это уже не были слезы смеха. Все его пухлое лицо собралось в гримасу, как у обиженного ребенка, рот скривился: - Как у нас... в деревне... - хныча, произнес он. - Корова... курочка... Пропало, все теперь пропало... У аппарата уже хлопотала Лоран. Скоро свет был погашен, и на белой стене замелькали тени. Гарольд Ллойд улепетывал от преследовавших его полисменов. Но настроение у Тома было уже испорчено. Теперь вид движущихся людей стал нагонять на него еще большую тоску. - Ишь, носится как угорелый, - ворчала голова Тома. - Посадить бы его так, не попрыгал бы. Лоран еще раз попыталась переменить программу. Вид великосветского бала совершенно расстроил Брике. Красивые женщины и их роскошные туалеты раздражали ее. - Не надо... я не хочу смотреть, как живут другие, - говорила она. Кинематограф убрали. Радиоприемник развлекал их несколько дольше. |
