– Отменяется вечеринка по поводу его дня рождения, передайте остальным.

– Это одноклассница. У Юрки мой учебник алгебры. Можно зайти забрать?

– Нет, я отправляю Юру на самолете к родне.

Голос доведенного до белого каления приставаниями желающих поздравить Юру ребят человека был мне смутно знаком. «Папаша, – решила я. – Заметил все таки, что сын снова на игле, и гонит его приятелей взашей. Спрячет мальчика в клинику другого города от тлетворного влияния».

И опять со мной случился припадок сродни вчерашнему, когда я выдворила Варвару Линеву. Прав полковник Измайлов, не возьмут меня в милиционеры – эмоциями существую. Вместо того чтобы поехать к Загорским, поинтересоваться успехами их «Надежды» и разведать обстановку, я испугалась до паралича. «На самолете» – в смысле далеко и надолго? Или, как у наркоманов передозировка называется, – отлет? Не напрасно я провела две недели «в командировке».

Снова схватилась за трубку. Измайлов отсутствовал и дома, и в служебном кабинете. Наудачу я позвонила лейтенантам и нарвалась на Сергея Балкова.

– По воскресеньям тоже пашете?

– Поля, у нас неприятности. Юрьев куда то запропастился. Вечером должен был встретиться с Линевой. Связь назначили на десять утра, а уже одиннадцать.

– Он не встретился с Варварой, Сережа. Она сорок минут мокла под изморосью и вернулась серая, сникшая, краше в гроб кладут.

– Ох черт!

Но я не в состоянии была сразу оценить – катастрофа. Саня, Борис, ментов убирали по очереди. Я принялась умолять Балкова прокатиться со мной к Загорским. На самый крайний случай, просто в подъезде покурить, пока я что нибудь вынюхаю. Сергей растерялся. Измайлов ушел к начальнику отдела по борьбе с наркотой, лейтенанту отлучаться не рекомендовалось.

– Ладно, если я тоже вдруг запропащусь, пеняй на полковника.

Бесспорно, грязный метод. Шантаж.

Доложи Сергей Вику, что я помчалась к юному наркоману в растрепанных чувствах и мыслях без сопровождения, полковник его по стенке размазал бы. Я подличала, но остановиться не могла. В итоге Балков черкнул для Измайлова пару предложений о Борисе Юрьеве и сказал мне:

– Чур, не рассусоливать там. Бегом.

Самой не стоялось на месте. Мы с лейтенантом побили все рекорды, оказавшись у двери Загорских через полчаса ноздря в ноздрю. Запыхались. Слегка отдышались. Я принялась мучить звонок и одновременно пинать преграду ногой.

Из квартиры раздалось приглушенное бульканье. Оно было странным и непривычным, однако подняло Балкова в сыскарскую стойку.

– Сережа, в фильмах показывают ваши отмычки. Не стесняйся, отопри.

– У меня ничего подобного нет.

– Ломай!

– Не имею права.

Я начала бросаться на дверь. Психоз заразителен. Сергей крякнул, поднатужился и…

Юра Загорский с пеной на сизых губах пытался шевелиться. Или корчился в судорогах. Как мы с Сергеем не пришибли его дверью? Чудо. Пол вокруг мальчика был мокрым и липким. Он умирал.

Балков ловко повернул Юру на бок, я неверными пальцами запихнула в розетку отключенный телефонный шнур и вызвала «Скорую».

– Предупреди, что менты контролируют срок прибытия…

Я предупредила. Срок выбрали минимальный.

– Не довезем, круто ширнулся, – вздохнул молодой медбрат, возясь с капельницей. – По несколько раз в сутки маемся с наркоманами. Вы еще позвонили, другие уползают от подыхающего.

А минут на двадцать раньше нельзя было?

– Нельзя! – крикнул Балков.

Я впервые слышала его крик. Он забубнил в трубку какие то объяснения.

Позвал меня:

– Поля, Виктор Николаевич на проводе.