– Нет.

– Других родственников на надежном милицейском плече приголубит.

Как же вы не разобрались, что вас предает свой?

Вместе с Саней понурился и Юрьев.

И вдруг встрепенулся:

– Не томи, Полина. Все таки характер у тебя ужасный.

– Извините, мальчики. Глупо помирать из за мента, а не уголовника, сорвалась. Вас сюда заперли по приказу Лени.

А меня? Измайлов не говорил, что я журналистка. И Борис тоже. Так, Саня?

– Точно! – потрясенно воскликнул он. – Точно, это мудилы в машине говорили. Я решил, будто Ленька без меня дознался.

Сказать могла только Лилия Петровна Вешкова, с которой мы неожиданно столкнулись в квартире. И только подруге своей, хозяйке квартиры, Марии Ивановне Бердиной. Сгонять на моторе с рынка к Зине удобно. Примелькалась везде, лотки в разных концах, продавщицы полагают, что она сейчас других проверяет или в административный корпус завернула. А то и наблюдает за ними из укрытия. Пару часов урвать легко. Юра Загорский говорил, будто его папа вплотную приблизился к торгующим наркотиками людям. Его заманили в ловушку.

Юная порядочная Зина должна была свидетельствовать о порядочности намерений, предложить кофе. А потом погибнуть под колесами. Весьма символично, таблетки тоже на жаргоне именуются «колесами». Итак, Загорского убили изощренно.

– Лже Загорского, – автоматически поправил Борис.

– Нет, Боря, настоящего Загорского, отца Юры. Мотаясь под дождем, я фантазировала. И ты попробуй. Кому он доверился настолько, что пришел с визитом? Кто украл у него в Волгограде паспорт, который он, по его словам, принес домой, чтобы или удержать, или потерзать? Кто сохранил? Балков заметил, что документ почти новый, будто им не пользовались много лет.

– Друг? – подавленно спросил Борис.

– Отключись ненадолго от подлости Лени, елки!

Жена, которая сначала не захотела переезжать к нему, затем вышла замуж и отослала семилетнего Юрика к отцу. Но позже перебралась, преуспела в челночном бизнесе, не брезговала продажей наркоты, матерела. Вероятно, Юра мельком увидел ее в городе, отсюда его навязчивая идея о встрече с мамой. Все принимали это за нарушение психики наркотиками, но он правда встретил мать.

Загорский старший медленно и верно двигался по цепочке, пока не наткнулся на звено – бывшая жена, мать Юры. Хотел упросить пощадить сына. Не получилось.

Сообщник Марии Ивановны Бердиной владел паспортом Загорского, благо был похож на него. И стал играть его роль. Загорский соответственно после того, как его умертвили, стал лже Загорским, сомнительной личностью, мертвым неопознанным телом. Юру то ли запутали, то ли посулили свидание с мамой, но главное, начали снова обильно кормить наркотиками. Ограничили контакты с Вешковой. То то она жаловалась, что Загорский зазнался и почти не обращается к ней, как бывало раньше.

Меня подвел совет Лилии Петровны обратиться к отцу Юры. Мертвому?! Когда она проболталась Бердиной, что интервьюировавшая ее журналистка и соседствующая с Варварой Полина – одно и то же лицо, догадаться о провокации труда не составило. Я и попала в список на умерщвление.

– За рулем сбивших Зину «Жигулей» мог оказаться и подставной Загорский.

Хотя менту Лене проще было выбраться на «замаранной» машине, – закруглилась я. Потом предупредила:

– Это не финал. Передохну, в горле першит.

Пауза была долгой.

– Боря, можно я об тебя спину погрею? – спросила я.

– Пожалуйста, – разрешил Борис и не удивился. – Обопрись, мы не йоги, мебельными валиками избалованы.

Ни он, ни Саня не задавали основного вопроса. В курсе ли Измайлов? Есть ли у нас крохотная надежда спастись, если затянутся поиски Варвары Лицевой?

– Я так хотела, чтобы полковник выяснил у Вешковой, употребляет ли Мария Ивановна Бердина слово «лебезить».