- Потом, - с рвением вмешался в рассказ Клайд, - она перешла уже все границы. Запрокинула голову назад, рассмеялась и сказала, что наш папочка, должно быть, дрочил нам в рот, когда мы были малявками, потому что из-за нищеты он не мог позволить себе купить детское питание, а потом... потом...

У Такера потемнело лицо.

- Потом, сэр, она сказала, что наша мама сосала псам члены.

- Парни, вы проявили великое самообладание, пытаясь уехать, - сказал Имон, скрестив руки, - но раз она начала говорить про вашу маму... это все меняет.

- Да, сэр, заведя грузовик, я дал задний ход и наехал на эту хамливую сучку.

- Зуб даю, что это заткнуло ее грязный рот, - ухмыльнувшись, сказал Имон.

- Так и есть, мэр. Переломал ей все ноги. Мы закинули ее в задний отсек, затем взяли ее модную машинку на буксир и оттащили в лавку Драки Дехензела. А потом - расскажу уже в двух словах - отнесли ее, орущую во все горло, Драки в гараж. Не буду рассказывать, что тогда мы втроем устроили офигенно классный "головач".

- Да! - радостно воскликнул Клайд.

- Мы трахнули голову эту сисястой сучку по два раза каждый. Затем попили пивка и весь оставшийся день разбирали ее "тачку", чтобы потом Драки смог продать запчасти своим людям в Хантингтоне. И знаете, что, мэр?

- Говори, сынок.

- Вечером мы собрались похоронить сучку, но... Нет, нет, я не лгу, мэр. Оказывается, она была все еще жива. Перееханная машиной, со сломанными ногами, с башкой, оттраханной тремя похотливыми парнями, и все еще подергивалась!

- Живучесть, - произнес Имон, впечатленный рассказом. - Девки зачастую бывают более живучими, чем парни.

Клайд готов был выйти из себя от таких похотливых воспоминаний. и энергично потирал себе промежность. - Но это еще не все, мэр. Понимаете, пока мы дивились тому, что это городская девка еще шевелится, задняя дверь распахнулась и в гараж вошел никто иной, как Спад Клайн.

- О, да, - сказал Имон, услышав знакомое имя. - Сын Тэйтера Клайна. Бедный Тэйтер, помер от рака члена несколько лет назад, когда вы еще были маленькими. Но у старины Тэйтера был самый большой в городе член, двенадцать с лишним дюймов (30+ см. - прим. пер.). Этот бедолага мог целый вечер развлекать весь бар своим членом. Приводил его в стоячее состояние и бросал им "четвертак" через всю комнату, еще мог сбивать им пивные кружки, или колоть орехи. Блин, он ложился на барную стойку со своим торчащим, как флагшток членом, и все девки играли в "кольцеброс" "песочными колечками". Конечно же, эти "песочные колечки" потом никто не ел.

- Да. Понимаете, сэр, у его сына, Спада, "петушок" был, наверное, еще длиннее...

- Четырнадцать дюймов, - проинформировал Такер. - Они их постоянно измеряли. Однажды подставили рядом разводной ключ, и член у Спада оказался длиннее.

Имон присвистнул.

- Такой член это не шутки.

- Это точно, мэр, - продолжил Клайд, - В тот вечер он зашел к Драки по какому-то делу. Он видит, что мы проводим "головач", и от одного зрелища его гигантский член становится тверже камня. Было видно, как тот растет у него в штанах...

- Мне показалось, он вот-вот взорвется, - заметил Такер.

- Был близко к тому, скажу я. Поэтому мы говорим ему: "Давай, отхвати себе кусочек, Спад. Она еще жива". И Спад, не говоря ни слова, сбрасывает штаны, хватает эти огромные сиськи, и вводит свое "бревно" ей в башку. Блин, даже упершись в самое дно, его член не вошел и наполовину. И принимается долбить эту городскую шлюху. Всякий раз, когда он ей засаживал, ноги и руки у нее подлетали вверх. И даже когда Спад кончил, она продолжала подергиваться на столе.

- На самом деле, - добавил Такер, - померла она, лишь когда он полностью вытащил из нее член....

- И... и! - тараторил Кларк, - когда он сделал это, звук был как от выскочившей пробки, а потом у нее из башки хлынула все молофья, как молоко из кувшина.