— Он тебе так сказал, да?

— За то, что он мне сказал.

— Странно, что он еще не продал тебе Калмз-пойнтский мост!

— Это получше, чем Калмз-пойнтский мост, Вейнберг, и ты это прекрасно знаешь!

Вейнберг замолчал. Некоторое время он молча разглядывал свои ручищи, потом посмотрел Брауну прямо в глаза и сказал:

— У тебя есть часть фотографии?

— Да, есть.

— И два имени, так?

— Да.

— И что это за имена?

— Одно из них — твое.

— А второе?

— Я назову его только после того, как мы договоримся.

— Что же, по-твоему, означают эти имена?

— Мне кажется, это имена двух человек, у которых тоже есть части этой фотографии.

— И я — один из них, так что ли?

— Точно.

— Чушь собачья, — фыркнул Вейнберг.

— Я уже рассказал тебе большую часть этой истории по телефону, — сказал Браун. — Если ты так уверен, что это — чушь собачья, то что ты тогда здесь делаешь?

Вейнберг снова его оглядел. Он достал из кармана пачку сигарет, угостил Брауна и щелкнул зажигалкой, Потом откинулся на спинку стула, выпустил струю дыма и спросил:

— А твой дружок Дэнни Фирт сказал, каким образом ты сможешь получить эти 750 тысяч, сложив из этих кусочков целую картинку?

— Сказал.

— Как?

— Вейнберг... ты знаешь, и я знаю, что на фотографии показано место, где Кармине Бонамико спрятал награбленные деньги.

— Не понимаю, о чем ты говоришь!

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Ну так как? Ты будешь продолжать строить из себя умника, или мы придем к соглашению?

— Мне нужна еще кое-какая информация.

— Какая?

— Откуда у твоего приятеля Дэнни взялась часть фото?

— Он получил ее от одного малого в Юте, которого приговорили к пожизненному заключению. У него не было никаких шансов выбраться, кроме побега, а бежать он не собирался. Дэнни обещал позаботиться о его жене и детях, если он отыщет эти деньги.

— Стало быть, Дэнни вышел, тут же передумал и решил продать свою картинку тебе?

— Так оно и есть.

— Какой честный парень этот твой Дэнни!

— А ты что хотел? — с улыбкой спросил Браун. — Честность среди воров.

— Это и приводит нас к тебе, — сказал Вейнберг, улыбнувшись в ответ. — А что числится за тобой?

— За мной много разного.

— Например?

— Последний раз я сидел в Сан-Квентине, — сказал Браун и снова улыбнулся. — Получил пять лет за подделку кое-каких документов. Но это было подстроенное обвинение.

— Подстроить можно все, что угодно, — кивнул Вейнберг. — Давай-ка вернемся к фотографии. Ты знаешь, из скольких частей она состоит?

— Я надеялся, что ты знаешь.

— Нет.

— Тем не менее мы могли бы прийти к соглашению.

— Может быть, — сказал Вейнберг. — Кто-нибудь еще знает об этом?

— Нет, никто не знает.

— Ты уверен, что не проболтался об этом своему братцу? Или какой-нибудь подружке?

— Нет у меня никакого братца. И я ничего не рассказываю подружкам, — Браун сделал паузу. — А что? Ты кому-нибудь рассказал об этом?

— Ни одной живой душе. Ты думаешь, я спятил? Ведь речь идет о таких деньгах.