|
А каперцы у нас еще на Крещенье кончились. Какие уж тут каперцы, коли скоро хлеба купить не на что будет. ПОЛОЗОВ. Ступай. АНТОН (ставит огурцы на столик, прижимает руки к груди). Батюшка барин, помилосердствуйте! Что же вы такое с собой творите? ПОЛОЗОВ. Ступай. АНТОН. У меня сердце кровью обливается, глядючи! Я же вас с пеленочек знаю! Как же так, Господи Иисусе Христе! Почто вы себя эдак губить изволите-с? ПОЛОЗОВ. Ступай! АНТОН. Да иду, иду уж. Господи! Пропадем ни за грош... (Выходит.) В полуоткрытое окно просовывается трость и открывает его. Показывается голова Штанге. ШТАНГЕ. Виктор Николаич, мамочка, приветствую! У тебя, брат, ворота настежь! Сразу видать широкую натуру! Ты прости, мамочка, я уж через окно, по-флибустьерски! (влезает в окно; на нем нанковая тройка, белая шляпа, в руках трость и кулек с бутылкой мадеры.) Ну, здравствуй, мамочка! Полозов, не вставая, подает ему руку. ШТАНГЕ. Что это ты — чай огурцами закусываешь? (Замечает графин с водкой.) A, pardon, водка! Прелестно! А я к тебе тоже с питейным трофеем! (Ставит на стол бутылку мадеры.) Ein Geschenk, mein lieber Freund! Крымскую мадеру я предпочитаю испанской. Ты один? ПОЛОЗОВ. Один. ШТАНГЕ. Что такой пасмурный? Случилось что? ПОЛОЗОВ. Аттис умер. ШТАНГЕ. Исдох? Ай-яй-яй. Жаль. Славный пес был Помнишь, как по осени тогда? Ату, ату! Жаль, черт возьми. Искренне жаль. (Садится.) Угости-ка, брат, сигаркой. Полозов молча открывает пустую коробку из-под сигар, показывает ему. ШТАНГЕ. Вышли все? Черт с ними. (Оживленно.) Ну, мамочка моя, я тебе доложу — Крым весной, это такое безэ, такая прелесть! Мы по-глупости туда все осенью, да зимой норовим, а весной здесь родную грязь месим. А ты съезди в Ялту в апреле — другим индивидуумом вернешься. Чудо, просто чудо. Все цветет, тепло, сухо, воздух специально для наших бронхов. По набережной дамы прогуливаются. И весьма недурственные. Полозов молча смотрит на Штанге. ШТАНГЕ. Что? ПОЛОЗОВ. Ничего. (Пауза.) ШТАНГЕ. Я глупости говорю? Полозов молча курит. ШТАНГЕ. Давай водки выпьем. (Наполняет рюмки.) Крымский воздух. Опьяняет и оглупляет. Там все как-то мягко, красиво. Иногда даже — приторно. Я не любитель десерта, ты знаешь, но в Крыму вдруг начинаю играть этакого метафизического сладкоешку. Гипероптимиста с позитивистским флером. И поверь — нахожу в этом удовольствие. Prosit! (Выпивает.) А вернешься к родным осинам, опять тоска наваливается, да все это вместе — грязь, гадость и скука. Впряжешься в работу — и вперед, птица-тройка! (Пауза.) Что ты так смотришь? Я околесицу несу? (Усмехается.) Завтра мне директора банка резать. Представляешь, мамочка, банкир и вдруг — грыжа! С чего бы это у банкира грыжа? Что он — на ассигнациях надорвался? ПОЛОЗОВ (выпивает свою водку). Сейчас здесь была Арина Борисовна. ШТАНГЕ. Знаменская? Скажи на милость! Я слышал, у нее был бенефис. Она не осталась? ПОЛОЗОВ. Я ее выгнал. ШТАНГЕ. Ты с ума сошел, мамочка. ПОЛОЗОВ. Я ее выгнал, А сейчас хочу выгнать тебя. (Пауза.) ШТАНГЕ. Выгони, сделай одолж Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию
|
