Не ясны были только успехи. А это волновало людей, возбуждало протесты, массовые демонстрации с требованиями немедленно направить к Саккоро инспекционную группу.

А пока решения по этому вопросу "формулировались", "уточнялись" и "согласовывались" в комиссиях, комитетах и подкомитетах, на островах шла лихорадочная работа. О ней можно было судить по непрерывному потоку нефтеналивных судов, которые покидали разные порты мира с одним и тем же пунктом назначения: остров Овори, Саккоро. Именно там день и ночь ревели электрогенераторы, питавшие два огромных спаренных ускорителя.

Львов поежился от этих мыслей и снова взялся за телефон. Прежде чем набрать номер Котонаева, он опять на минуту задумался. Что скажет теперь Валерий Антонович?

Через распахнутое окно врывалось веселое лето. Улицы городка были такие мирные и солнечные, и просто не верилось, что над ним и над тысячами других городов сгущаются темные тучи.

- Прошу Вас, Алексей Владимирович, прийти ко мне, - сказал Львов по телефону.

Директор института прикладной физики был взволнован.

Сегодня газеты сообщили еще об одной отсрочке формирования инспекционной группы, и тут же корреспонденты указывали, что за последнее время количество покупаемой Саккоро нефти почти удвоилось.

Неужели там добились успеха? Этот хищник Саккоро?..

Когда пират чувствует силу, он не обращает внимания на договоры. Что они ему?

Взглянув на залитые солнцем разноцветные крыши домов, на заполненный людьми бульвар, на весь этот жизнелюбивый, спокойно-суетливый мир, он почувствовал гнев, злость на того, кого никогда не видел в лицо и кто представлялся ему внезапно ожившим скелетом, самой смертью, пытающейся увлечь за собой все это.

Котонаев вошел без стука. Профессор сгорбился и потускнел в последние дни, как-то осел, стал меньше ростом. Он молча подошел к письменному столу и протянул руку. Рука была вялая и тяжелая.

- Подождем минуточку. Сейчас приедет профессор Соколов. А вот и он! Входите, входите, Алексей Владимирович! - воскликнул Львов и тут же осекся. Почему он так обрадовался, увидев Соколова? Это было уже нетактично. Присаживайтесь поближе, товарищи, - сказал он официальным тоном. - Есть очень важный разговор. Я должен знать ваше мнение.

Ученые придвинули стулья к столу, но уселись поодаль друг от друга. Директор института сухо произнес:

- Дела плохи. У, Саккоро, очевидно, полным ходом идет производство антижелеза.

- Ну и как? - с усмешкой спросил Соколов.

- По-видимому, у них не исчезает, не аннигилирует...

- Не может быть!

- Представьте себе, может. Ускорители там работают полным ходом, день и ночь... Что скажете вы, Алексей Владимирович?

Профессор Соколов взглянул на своего коллегу.

- Валерий Антонович прав. Этого не может быть. Антижелезо обязано рассасываться...

- Почему вы так думаете? - спросил Львов.

- Я снова все пересчитал на основе последних экспериментальных данных. Мы были на неверном пути...

- Я тоже пересчитывал, - подтвердил Соколов.

- Вы все пересчитали, но ведь там, у них, антижелезо не исчезает. Иначе зачем бы они гоняли свои ускорители непрерывно?! Понимаете, что это значит?

- Этого не может быть, - продолжал настаивать Котонаев.

Львов тяжело опустился в кресло.

- Постарайтесь продумать это еще не на основе ваших расчетов.

Котонаев взглянул на Соколова.

- Если они повторили то, что сделали мы, то у них ничего не должно получиться, как и у нас.

- А если они что-нибудь придумали этакое... В общем, какое-нибудь усовершенствование?

- Сама идея порочна. Она никуда не может привести.

Эти слова Котонаева звучали почти как приговор самому себе.

3.

Две недели подряд теоретические семинары не проводились ни у Котонаева, ни у Соколова. Участники регулярно приходили в кабинеты, садились, ждали и молча расходились.