Хочу, чтобы моя невеста была в этом в день нашей свадьбы. Люблю.

Твой Гарри.

14

Прошло около полутора лет. В один слякотный февральский день с трапа самолета, выполнявшего рейс 254 по маршруту Альбукерке, Нью-Мексико — Нью-Йорк, Нью-Йорк, сбежал автор самого знаменитого бестселлера этого года мистер Джодди.

Гарри не сильно изменился за прошедшее время, разве что немного похудел. Что, впрочем, и неудивительно. Он вкалывал как проклятый по двенадцать, а то и четырнадцать часов в сутки, иногда засыпая прямо за столом. Но то, что вышло из-под его пера в результате этих сверхчеловеческих усилий, принесло ему славу, гонорар, выраженный шестизначным числом, и контракт с Голливудом на экранизацию, стоящий полтора миллиона.

И вот теперь… теперь он готов был требовать свой приз — тот, ради которого и совершил почти невероятное. Свою голубоглазую богиню, бывшую так долго его путеводной звездой.

Сердце его колотилось как бешеное, и Гарри решил дать себе несколько лишних минут и поехать не в такси, а на метро. Проблуждав больше двух часов и не раз потерявшись на пересадочных станциях, он выбрался-таки наружу на углу Лексингтон и Восемьдесят шестой стрит и направился по выученному назубок адресу. Он остановился лишь раз — у цветочного магазина, где купил роскошный букет, потратив около пятисот долларов, и продолжил свою дорогу к счастью.

Он уже свернул на Пятую авеню, когда рассеянный взгляд его упал на витрину магазинчика, торгующего газетами и журналами. С обложки одного из них улыбалась его Лесли. Но была она не одна — на руках ее сидел пухлый младенец.

Гарри замер, не веря своим глазам, подошел ближе. Да, сомнений нет, это именно она. С ребенком…

Он уронил букет и книгу, которую нес под мышкой. Та упала на мокрый асфальт и раскрылась. Гарри тупо посмотрел вниз и прочел собственные слова:

Тебе, безграничному терпению и верности которой я обязан всем, посвящается каждое слово этой книги.

Какая гнусная ирония, усмехнулся он. Терпение и верность? Да-а…

Впрочем, чего же еще он ожидал? Женщина не способна хранить верность отсутствующему возлюбленному так долго. Ну, поскучала, ну, поплакала, а потом встретила другого, возможно, моложе и наверняка красивее, и прыгнула с ним в постель. Все естественно… вполне естественно…

И винить тут некого. Некого… Он ведь сам отказался встречаться с ней, пока не будет достойным ее…

— Эх ты горе-рыцарь, простофиля доверчивый, — вслух сказал Гарри, пнул ногой несчастный мокрый том, отшвырнул в сторону букет и, ничего не видя и не понимая, каким-то чудом добрался до ближайшего отеля.

Он снял номер люкс и провел там безвылазно трое суток, выпив за это время около галлона виски. На четвертый проснулся с чудовищной головной болью и понял: так больше нельзя. Не можешь без нее жить — не живи, но спиваться бессмысленно. Эта дорога не ведет никуда, давая лишь временное забвение, а не постоянное.

Проведя около часа в горячей ванне, приняв колоссальную порцию «Алка-Зельтцера», побрившись и одевшись, Гарри достал из чемодана новый экземпляр своей книги и под посвящением написал: «Желаю счастья». После чего вышел под низкое, покрытое темными, почти черными — в цвет его настроения — облаками небо. Сегодня — без цветов.

Вскоре он уже разговаривал с привратником нужного дома, который, сообщив по телефону о его прибытии и получив разрешение впустить, проводил Гарри до лифта.

— Последний этаж, сэр, — почтительно произнес он. — Пентхаус.

Вот уже дверцы кабины с мягким шуршанием открылись, и Гарри увидел ее, все такую же юную, стройную, красивую. Его богиню, его мечту, его погибель… потому что она была уже не его.