Так что ученым пришлось искать им объяснение. За помощью они обратились в человеческие справочники и углубились в эту тему. Они узнали об их феромонах и синтезировали муравьев, необходимых для контроля над муравьями-солдатами, относящимися к особенно мелким и послушным видам красных муравьев. И так они приступили к делу. Создали маленькую красную кавалерию. Всюду весело ездили на муравьиных спинах, по двадцать-тридцать человечков на одном муравье, как паши на слонах. Если вблизи присмотреться к муравью, то можно их увидеть, прямо на самом верху.
Но маленькие красные ученые продолжали читать тексты и узнали о человеческих феромонах. И, вернувшись к остальным маленьким красным человечкам, они трепетали от страха.
– Мы узнали, почему от этих людей столько бед, – доложили они. – Их воля не сильнее, чем у этих муравьев, на которых мы катаемся. Они – просто гигантские мясные муравьи.
Маленькие красные человечки попытались осознать эту иронию жизни.
Затем голос произнес:
– Нет, они не такие, не все. – Видите ли, маленькие красные человечки общались телепатически, и это прозвучало как объявление по телепатическому громкоговорителю. Голос продолжил: – Люди – существа духовные.
– Откуда ты знаешь? – телепатически спросили маленькие красные человечки. – Кто ты? Призрак Джона Буна?
– Я Гьяцо Ринпоче, – ответил голос. – Восемнадцатая реинкарнация Далай-ламы. Я путешествую по бардо в поиске следующей реинкарнации. Я облетел всю Землю, но не нашел того, что искал, и решил поискать в каком-нибудь новом месте. Тибет все еще находится под властью Китая, и нет никаких признаков ближайших перемен. Китайцы, хоть я нежно их люблю, – жадные мерзавцы. А другие правительства мира уже давно отвернулись от Тибета. Так что никто не дерзнет бросить Китаю вызов. Но сделать что-то необходимо. Поэтому я прибыл на Марс.
– Хорошая мысль, – сказали маленькие красные человечки.
– Да, – согласился Далай-лама, – но я должен признать, что испытываю трудности с поиском нового тела для переселения. Здесь, во-первых, вообще мало детей. И потом, судя по всему, никому это не интересно. Я искал в Шеффилде, но там все были слишком заняты, чтобы разговаривать. Я был в Сабиси, но там все попрятали головы в песок. Я был в Элизии, но все сели в позу лотоса и не смогли подняться. Я был в Кристианаполисе, но там у всех другие планы. Я был в Хираньягарбхе, но там мне сказали, что они уже и так достаточно сделали для Тибета. Я обошел все на Марсе – каждый шатер, каждую станцию, и всюду люди оказались слишком заняты. Никто не хочет быть девятнадцатым Далай-ламой. А в бардо становится все холоднее.
– Удачи тебе, – сказали маленькие красные человечки. – Мы сами еще с тех пор, как умер Джон Бун, искали хоть кого-нибудь достойного для разговора, не говоря уже о том, чтобы найти живого внутри человека. У этих больших людей все наперекосяк.
Далай-лама расстроился, услышав это. Он уже очень устал и не мог долго оставаться в бардо. И он спросил:
– А как насчет кого-нибудь из вас?
– Да, конечно, – ответили маленькие красные человечки. – Сочтем за честь. Только это должны быть все мы сразу. Мы все делаем вместе.
– Почему бы нет? – сказал Далай-лама и переселился в одно из маленьких красных пятнышек, и в тот же миг оказался в каждом из них, по всему Марсу.
Маленькие красные человечки посмотрели на людей, грохочущих над их головами.
Раньше они принимали это зрелище за какой-то плохой фильм на широком экране, а сейчас обнаружили, что их наполняло сострадание и мудрость всех восемнадцати предыдущих жизней Далай-ламы.
– Ка вау, – сказали они друг другу. |