— Муж страшно вымотался. Я уговорила его лечь отдохнуть.

— К сожалению, миссис, я должен поговорить с ним.

Она повернулась к двери, но лишь за тем, чтобы прикрыть ее за собой. — Вы можете так же поговорить со мной. Ведь это я пригласила вас.

Похищенная картина — моя собственность. Я вижу, она у вас с собой, не так ли?

— Да. Но я не называл бы ее похищенной. Договоримся, что Фред позаимствовал ее, потому что она была нужна ему для научных и биографических изысканий. Он хотел установить, кто и когда написал ее и кто на ней изображен. Несомненно, ответы на эти вопросы важны для Фреда по личным причинам. Но это еще не означает, что он преступник.

Она кивнула, соглашаясь. Ветер растрепал ей волосы и она вдруг похорошела, словно осветившись.

— Мне внятны мотивы поступков Фреда.

— Разумеется, ведь и вы купили эту картину из личных побуждений. В город приехала Милдред Мид и ваш муж снова виделся с нею. Разве не именно поэтому вы повесили в доме ее портрет? Разве это не было предупреждением ему или даже угрозой?

Она наморщила брови.

— Я не знаю, зачем ее купила. Тогда я даже не сообразила, что там изображена Милдред.

— Но ваш муж должен был об этом знать.

Между нами воцарилось молчание. Я слышал, как далеко, у подножья горы, море отмеряет время.

— Мой муж скверно себя чувствует. Он постарел за эти два дня. Если все это станет явным, его репутация погибнет. А может, и он сам...

— Он рискнул всем уже давно, выбрав именно такой, а не иной путь.

— Но что он совершил?

— Думаю, это он сделал возможным фальшивое опознание Хантри.

— Фальшивое опознание? Что вы имеете в виду?

— Думаю, вы знаете, что я имею в виду. Но об этом я предпочитаю говорить с вашим мужем.

Она прикусила губу, с обнаженными зубами напоминала ворчащего у двери сторожевого пса. Потом взяла картину, вошла в дом и проводила меня к мужу. Он сидел перед фотографией своих медных копей. На лице его отражалась абсолютная беспомощность. Борясь со слабостью, он улыбнулся мне одними уголками губ.

— Что вам угодно? Снова денег?

— Нет, всего лишь несколько ответов. Все это дело началось в 1943 году. Пора его закрыть.

— А что, собственно, произошло в 1943 году? — вмешалась Рут Баймеер, обращаясь ко мне.

— Всего я не знаю. Думаю, все началось тогда, когда Вильям Мид получил отпуск и приехал домой, в Аризону. Собственно, дом его был где-то в другом месте. В Санта-Терезе его ждали молодая жена и маленький ребенок. Но его мать все еще жила в Аризоне. Где именно жила тогда Милдред, мистер Баймеер?

Он сделал вид, что не слышит меня. Жена ответила за него:

— Жила в Тьюксоне, но проводила уик-энды в горах, с моим мужем.

Баймеер изумленно глянул на нее. Я спросил себя, а говорили ли они когда-нибудь откровенно о его связи с Милдред?

— Наверняка Вильям не был этим поражен, — продолжал я. — Его мать и до того жила с разными мужчинами, дольше всего с художником по имени Лэшмэн. Лэшмэн заменил ему отца и научил его рисовать. Приехав в отпуск в Аризону, Вильям узнал, что его сводный брат Ричард украл часть его картин и выставил как свои. В сущности, личность Хантри начал фальсифицировать сам Хантри, украв картины и рисунки Вильяма, а также женившись на Франсин. Из-за этого между молодыми людьми произошла драка. Вильям убил Ричарда и бросил его тело в пустыне, переодев в собственный мундир. Будучи внебрачным сыном, он наверняка всю жизнь мечтал занять место Ричарда. Теперь у него появился шанс занять его, одновременно освободившись от службы в армии и от брака.