Юэн слегка повеселел.

— А я уж было подумал, что ты это всерьез, — пробормотал он. — Никогда не могу определить, когда ты шутить, а когда говоришь серьезно.

Да, все время Скейг, Скейг, Скейг, до тех пор, пока Беатрис начинало казаться, что она готова закричать, услышав это слово. А после смерти Юэна от сына она слышала то же самое.

— Почему мы не можем поехать в Скейг? — спрашивал он каждый раз, когда подходило время каникул.

— Твой двоюродный дед стареет, ему не требуется общество молодежи, — соврала Беатрис. — Я арендовала для тебя охотничьи угодья, о которых я слышала самые блестящие отзывы, и пригласила много интересных гостей.

— Спасибо, мама, но это совсем не то же самое, что поехать в Скейг, — возразил Иэн.

Видя разочарование в его глазах, ей иногда становилось не по себе, и все же она не собиралась расшаркиваться перед горным чудовищем, который к тому же был с ней так груб. Она знала, что Дункан как хищный паук ожидал ее возвращения, чтобы вновь вцепиться в Иэна.

Все эти годы Беатрис удавалось держаться. Но это не могло продолжаться долго. В восемнадцать лет Иэн твердым, не терпящим возражений тоном заявил матери, что осенью намерен отправиться в Скейг, но тут разразилась война, и визит был отложен на неопределенное время.

И теперь Беатрис впервые задумалась, не совершила ли она ошибку, удерживая сына от посещения замка. Возможно, проблемы удалось бы избежать, если бы Иэн навещал своего двоюродного деда. Что там такого было в завещании, отчего возникли сомнения в том, что Иэн — законный наследник? Беатрис бросало в дрожь при одной только мысли, что Дункан Маккрэгган все же решил сыграть с ней злую шутку.

Было ли это местью старика за ее вызывающее поведение пятнадцать лет назад? Тени в огромном холле неожиданно показались ей темными и враждебными, несмотря на лампы и несколько дюжин свечей, расставленных на тяжелой мебели.

Беатрис поспешила в библиотеку.

Она слышала там голоса и догадалась, что Линетт и Иэн ждут ее. Им всем требовался хороший ужин. После еды станет веселее, и, возможно, Иэн что-нибудь расскажет о той назойливой девчонке и детях с третьего этажа.

Конечно, все это просто смешно, пыталась утешить себя Беатрис. Какая нелепая идея — претендовать на титул главы клана. Это еще одно подтверждение наглости осмелившихся вселиться сюда «сквоттеров», или как там их называют.

Беатрис распахнула дверь в библиотеку, и при виде Иэна, наклонившегося к Линетт, ее сердце внезапно наполнилось радостью. Ну конечно же, все будет в порядке. Иэн казался неотъемлемой частью этого замка, как будто всю жизнь прожил здесь. Даже тяжеловесная мебель, от которой Беатрис втайне вознамерилась избавиться как можно скорее, казалась подходящим интерьером для Иэна — высокого, широкоплечего, с резко очерченными чертами лица.

Беатрис ощутила прилив гордости. Это ее сын, и она будет бороться ради него, даже если ей придется до последней капли отдать свои силы, все свои деньги до последнего доллара. Линетт будет для него идеальной парой. Беатрис мысленно поздравила себя, что ей удалось свести их вместе. Давным-давно она решила, что, когда настанет время, она выберет Иэну невесту, отличающуюся изяществом, благородством и умом. Большинство молодых женщин, которых она встречала в Лондоне, Беатрис с ходу отметала как слишком скучных и неутонченных — они никак не могли быть подходящими кандидатурами на роль жены Иэна. Элегантность и умение хорошо одеваться были для Беатрис не менее важны, чем знание правил этикета.

Невыразительная, неутонченная внешность среднестатистических лондонских дебютанток шокировала Беатрис. Сама она провела два или три года своего девичества в Париже и своим изысканным вкусом обязана прежде всего этому времени.