У Мойды внезапно перехватило дыхание. Интересно, почему он говорит ей подобные вещи? Несправедливо, что он такой привлекательный и обладает таким очарованием. Неудивительно, что ему доверяли сложные дипломатические миссии.

— Было бы обидно, если бы я вдруг осталась в стороне от дел, — пошутила Мойда.

— Как только поужинаем, сразу поедем обрабатывать миссис Такетт. Вы можете оставить детей?

— До утра они будут спать как убитые, — сказала Мойда, — но на всякий случай я попрошу горничную заглядывать к ним каждый час.

— Надеюсь, — ответил Иэн. — Если же вереск отдали друзьям своих друзей, а те своим, я разрыдаюсь и буду всю ночь лить горькие слезы.

Герцог внезапно вскочил.

— Отдали? — спросил он. — Почему ты так решил?

— Успокойся, Арчи, я всего лишь пошутил.

— Не смешно, — пробубнил герцог. — Так что там насчет ужина?

— Его уже несут, — ответил Иэн.

За дверью послышался звон посуды. Иэн посмотрел на Мойду и, подняв свой бокал, произнес тост:

— За все, что мы ищем в жизни!

Мойда улыбнулась и подняла в ответ свой бокал. Она подумала, горшочек голубого вереска символизирует собой нечто такое, что каждый из них ищет и надеется найти.

Глава 10

Миссис Такетт жила далеко от центра города; колеся по улицам, заполненным трамваями, Мойда поймала себя на мысли о том, что ей хотелось бы ехать бесконечно долго.

Она подумала, что никогда раньше не была так счастлива. Она беззаботно смеялась за превосходным ужином, а когда не смеялась, то ощущала приятное волнение от споров с Иэном.

Герцог почти не принимал участия в разговоре; он лишь изредка восклицал в своей неподражаемой манере и настаивал на том, чтобы заказать бутылку шампанского.

— Оно придаст храбрости, — бормотал он, и Мойда знала — он боялся, что их поиски вновь окажутся напрасными.

Возможно, именно шампанское сделало ее такой веселой и невероятно счастливой. И все же она знала, что это было нечто другое, такое, в чем она не осмеливалась признаться даже самой себе.

Мойда отметила про себя, что сидевший рядом с ней Иэн вел машину с поразительной ловкостью, словно это не он до ужина провел несколько утомительных часов за рулем. От его твидового пальто исходил легкий аромат, запах сигарного дыма и некая аура мужественности. Девушка никак не ожидала, что эта аура подействует на нее так сильно. Она всегда была уверена в том, что ни один мужчина, будь он друг или враг, не способен произвести на нее такое впечатление.

Но Иэн Маккрэгган отличался от всех мужчин, которых Мойда когда-либо знала; собственно говоря, раньше ей никогда не доводилось встречать кого-либо хоть немного похожего на него. После смерти отца ей постоянно приходилось принимать участие в разного рода спорах и дискуссиях, и всякий раз, споря со своим оппонентом, Мойда ощущала странное чувство — ее охватывало возбуждение, своего рода эйфория.

Да, подумала Мойда, это верное слово — эйфория.

Именно эйфорию ощущала она во время разговора с Иэном, — или все-таки это было что-то еще? Внезапно ее охватила паника, и она, повернувшись, обратилась к герцогу, который сидел сзади:

— Через несколько минут вы увидите свой голубой вереск.

— Надеюсь, — мрачновато ответил герцог.

— Уверена, он будет там, — сказала Мойда и затем, как будто для того, чтобы убедить саму себя, добавила: — Может быть.

— Вот она, та самая улица, — заметил Иэн, поворачивая налево. — Сейчас будем искать дом номер 292.

Они нашли нужный дом и, торопясь, вышли из машины.