Девушка с трудом сглотнула. У нее першило в горле. Дни после возвращения графа не принесли ей счастья. Мигел замкнулся в себе. Все возвращалось на круги своя. Он говорил с ней только при необходимости, а оставшись с ней наедине, немедленно вставал, оправдываясь, что в кабинете его ждет много работы. Элинор подумалось, он добивается, чтобы она утратила к нему интерес… и ей вдруг пришло в голову: может, Мигел мечтает, чтобы она поскорей уехала?

Она рыдала у себя в комнате, страшно несчастная. Однажды он заметил ее заплаканное лицо, но ничего не сказал. Она умоляюще смотрела на него, но Мигел резко отвернулся. Элинор сознавала, что он тоже несчастен. Она хотела с ним поговорить и все выяснить. Однако не осмелилась. Зато ясно осознала свое положение — она здесь только служащая, девушка, которая работает компаньонкой графской сестры.

На приеме она сидела рядом с ним. Граф вел себя вполне дружелюбно. Он разговаривал с ней и улыбался, а потом несколько раз приглашал потанцевать.

— Могу я воспользоваться случаем и сказать, как ты сегодня прекрасна?

Это был их первый танец, и девушка тут же оробела. Ей не давали покоя его близость и магнетизм… и то, что ей очень, очень долго предстоит вспоминать об этом.

— Тебе нечего сказать, моя дорогая?

Моя дорогая… Он не называл ее так с тех пор, как вернулся. Теперь эти слова причинили ей боль, губы непроизвольно задрожали.

— Но… но здесь сказать н-нечего.

Элинор чувствовала: он прекрасно понимает ее несчастье и удивление. Но Мигел лишь сказал:

— Нет, дорогая Элинор, здесь есть что сказать.

Она быстро подняла на него глаза и заморгала, пытаясь сдержать слезы.

— Ты такой странный, Мигел, — прошептала она. Ей страстно хотелось, чтобы он откровенно поговорил с ней, объяснил, что произошло. — Я… я совсем тебя не понимаю.

Он глубоко вздохнул и на мгновение крепко прижал ее к себе. Не говоря ни слова, он прошел с ней в центр зала, чтобы не отделяться от других танцующих пар.

Санчес позже нашел Элинор и разразился словами благодарности:

— Спасибо, дорогая Элинор, за то, что вы нам помогли. Я никогда этого не забуду.

— Я ничего не сделала, — возразила девушка.

— Я навсегда запомню, — возразил Санчес, — что благодаря вам мы с Карлотой смогли пожениться. И если когда-нибудь смогу отплатить вам тем же, я ничего не пожалею… не важно, когда или во что мне это обойдется. — Его голос, полный искренности, дрожал. Он говорил так, будто действительно надеялся, что придет день, когда он сможет отплатить ей. Элинор улыбнулась и поблагодарила. Она-то знала, что такого случая не будет.

Супружеская чета в полночь вылетала из Лиссабона в Мехико. Там им предстояло провести медовый месяц в красивом особняке одного из дядюшек Санчеса, который гостил у родственников в Штатах.

— Как скучно становится, когда со свадьбы исчезают новобрачные. — Мигел снова танцевал с Элинор.

На этот раз она сумела заговорить обычным голосом, несмотря на ком в горле.

— Чудесный праздник, Мигел. Ты прекрасный организатор.

— Опыт, — довольно беспечно ответил граф. — У нас часто бывают большие и важные вечеринки.

Она кивнула и прижалась головой к его плечу.

— Наверное, Рождество в Португалии — незабываемо. — «Особенно в доме такого великого идальго, как Мигел», — добавила она про себя.

— Рождество… — Он запнулся. Но потом бодро сказал: — Да, Элинор, мы празднуем Рождество по-особенному.