Договорить опять не удалось.

– Я всё и всех знаю! Но только совершенно не собираюсь занять место Лимоновой и Акмалова, ты меня понял?

– Хорошо. Скажи, пожалуйста, ты не знаешь мужчину у которого один глаз, правый, больной? То закрывается, то открывается? Не видел его на фирме?

Затянувшееся молчание Мартынова можно было расценить по разному: или испугался, ищет подходящий ответ, или набивает себе цену.

– Волохов...Одноглазых в Москве, как бродячих собак... Один на фирме появлялся.

– К кому он приходил? – быстро спросил Леня.

– К бухгалтеру Сенчуковой! А деньги получал у кассирши Жанны!

– Какие деньги?!

– За итальянские унитазы, которые нам продал! – захихикал Мартынов. Дурак ты, Волохов, таковым и помрешь! Ведь ты живешь – как спишь! Так что лучше уж и не просыпайся! Тебе так удобней и легче!

– Да. Мне так легче. – ответил Леня и уже опускал трубку, когда Мартынов прокричал.

– Выжги в своих убогих мозгах – тебя раздавят между милицией и мафией. И ты не успеешь понять, кто их них именно!

Никакой другой информации от Мартынова и ожидать не приходилось. Он существовал в стане врагов, в сплошном окружении подлецов, так что Зло Всемирное было для него абстрактно. Однако одноглазый Иванов (?) связи с фирмой «Кураре» имел и – не абстрактные: шикарные финские унитазы действительно украшали туалеты.

Леня решил, что с утра, на свежую голову, разберется в этих проблемах с большей легкостью. А лучшеи и не разбираться, а попросту показать документ академику Плаховой Л.М. – крайне маловероятно, чтоб эта уважаемая дама с её положениенм в обществе, орденамии и заслугами могла оказаться замешана в неблаговидные дела. Тогда уж приходилось на манер Мартынова считать ворьем весь род человеческий.

Заботы, сумбурные мысли и раздумья над ними за ночь головы Лени так и не покинули. Он проснулся с теми же рассуждениями, с которым лег спать словно и перерыва не было. Конечная цель – выкупить Вику. Проще всего для этой цели нужно было отдать документ вместе с расшифровкой. Но Леня чувстовал, что на этом процесс не остановится, вряд ли эта бумага Лимоновой окажется ценной – для него, Лени, она ничего из себя не представляла, кроме перечислений нескольких фамилий и понимания того, что убитая секретарша написала донос. Для кого-то он был опасен.

За завтраком он пришел к выводу, что следует «танцевать от печки», от родной фирмы «Кураре», а потому надо позвонить Илье Фракову.

Вице-президент долго не подходил к телефону, а потом спросил расслабленно, словно в горячей ванне нежился.

– Кто там так рано?

– Волохов. Уже восемь. – сказал Леня, а Фраков сразу встрепенулся.

– Куда ты вчера пропал?! Мы же договорились поискать нашего начальника! Быть может Степ-Степ в беде, его украли, убили, «наехали», как шпана выражается!

– У меня такой же вывод. – осторожно ответил Леня, прикидывая рассказать ли про свои встречи с Куравлем или ещё рано посвящать в это Фракова, чтоб не испугать. Но Фраков не дал ему слово сказать, напористо перебил.

– К такому варианту имеем и факты! Я позвонил одному мужику, он сосед Степ-Степа по даче, так вот: Степ-Степ и квартиру, и дачу продал за пару дней!

– Кому?

– Какому-то русскому богатею из Нижнего-Новгорода!

Леня решился и проговорил вразумительно.

– Илья. На нашего Степ-Степа «наехали». Его похители вместе с Диной. Квартиру и дачу заставили продать. Его увезли неизвестно куда.

– Та-ак! – крякнул Фраков. – Когда ты это установил?

– Вчера.