Пауза затянулась на минуту.

– Выход только один. – в голосе Фракова исчез даже намек на веселье. – С меня хватит. Я иду в милицию. Предлагаю тебе меня сопровождать.

– Милиция и без того ждет меня завтра! Если я приду без четкой системы защиты, меня тут же упекут в кутузку!

– Разбирайся сам. – четко оборвал Фраков. – Я иду в милицию и, ты уж извини, выложу им всё, что ты мне сообщил.

– Хорошо, Илюша, ты прав. – безнадежно согласился Леня. – Но подожди хотя бы до завтра.

– А что ты собираешсмя делать сегодня?

– Надо поговорить с Мартыновым.

– Да это же просто завистливый крикун, Леня! – засмеялся Фраков. Для него все человечество – воры и бандиты!

– Может и так, но его зависть уже переплавилась в желания нагадить. И потом, ещё зацепка – Плахова.

– Плахова?! Почетный член сорока Академий мира?! Чушь... Все это, Леня, мне не нравится. Сейчас вылезу из горячей ванны, позавтракаю и пойду в органы правопорядка. В последний раз предлагаю – покаемся ментам вместе?! Встретимся, обьеденим нашу информацию, разработаем общую позицию и – пойдем! Быть может мы ещё и нашу фирму спасем!

Леня помолчал.

– Куравель проиграл нашу фирму в карты.

– Ч-чего? – споткнулся Фраков.

– Ничего, Илья. Ты не торопись, я позвоню до полудня и, может быть, пойду с тобой.

– Вот и правильно! – обрадовался Фраков. – Я тебя жду!

Леня положил трубку и призадумался. Фраков заговорил бы по другому, обнаружив себя, как Леня, в списке Лимоновой. Одно дело сдавать милиции сведения про других-прочих бандитов, но вовсе другое – оправдывать самого себя. По иному заголосил бы и Мартынов, если б Леня сообщил ему, что тот обозначен в доносе Лимоновой как солдат мафии: одно дело почитать себя в окружении воров, иное – самому оказаться в таковых.

Леня глянул на часы взялся за телефон и набрал номер Мартынова. Аппарат давал продолжительные гудки, но коллега трубки не подымал.

К лучшему, решил Леня, разумней не предупреждать Мартынова о своем визите – тактически умнее было захватить коллегу врасплох для нетелефонного разговора.

... Николай Мартынов и не мог снять трубки уже около получаса. Все телефонные разговоры в этом мире закончились для него навсегда. Полчаса назад он погрузился в горячую ванну, мыться в которой не любил, но решил встретить жену Зину по её возвращению с дачи чистым, бритым и торжественным, чтоб сообщить про очередные происки врагов: фирма «Кураре» лопнула, он – безработный, как все приличные и честные люди сегодня! Эта мысль, как ни странно, доставляла ему острое, раздирающее душу наслаждение. Разнеженный горячей водой, он закрыл глаза и сквозь нахлынувшую полудрему смутно расслышал то ли шорох в коридоре, то ли чьи-то шаги.

Зина вернулась с дачи, подумал он, но не успел открыть глаза, как почувствовал на своих плечах сильные руки и тут же его затолкнули с головой в воду, чем-то тяжелым придавили грудь и он забился, пытаясь высвободиться.

За долю секунды он понял, что это вовсе не нелепая шутка жены, а жизни его приходит конец. И даже успел понять причины своей трагедии, пытался крикнуть, что смерти не заслужил, ничего ни о каких аферах не знает, никаких обвинений никаким бандитам и ворам предьявить не может, а крикливые осуждения свои всеобщим мерзостям мира швырял только в силу характера, не имея к тому никаких доказуемых фактов.

Это была бы искренняя правда его жизни, но высказать её Мартынов не успел. Тупая боль расперла легкие, в горло хлынула вода вместе с мыльной пеной, сознание помутилось и пришла вечная тьма, выключившая все ощущения и последнии мысли.

...План на грядущий день выстроился у Лени сложный и многоходовой.